у него на голове. Она захватила всю волосяную область и ползет на лицо и шею.
Надо видеть фельдшера за работой, в амбулансе.
Как он возится с больным! Он обмывает ему грязную, черную, пять лет, быть может, не мытую ногу, скоблит ее, пока не покажется человеческая кожа и не обнаружит страшную, шириною в кулак, язву.
И, дезинфицируя ее, он приговаривает:
– Говорил, будет худо, а ты не слушал. Помни, пропадет твоя нога, останешься ты калекой. Будь человеком и явись завтра! Я переменю повязку. Я ведь, чудак ты человек, для твоей же пользы.
От него фельдшер переходит к другому больному.
– Вот тебе порошки. Наведайся-ка ко мне денька через два.
– Что тебе? – спрашивает он третьего.
– Мне бы хинину, Василий Неонович.
– Как?! Я ведь тебе дал вчера хинину!
– Да у меня украли его.
– И вечно у тебя крадут! На! Смотри, чтобы это в последний раз!
Порт, как видите, обширная больница. Ходячая.
Ходят себе здесь люди и в снег, и в дождь, кто с острым воспалением кишок, легких, кто с плевритом, кто с тифом и инфлюэнцей.
И живут они!
«Маленький человечек» нередко над этим задумывается. Как понять, например, такое явление?!
Взял он раз больного и измерил его температуру. У больного оказалось тридцать девять градусов с чем-то.
Больной, как водится, отправить себя в больницу не дал. И фельдшер махнул на него рукой.
– Не набросить же на него аркан и волочить его в больницу.
Через несколько недель фельдшер встречает его.
Тот смеется, бодрый, веселый такой, и как гаркнет:
– Здравия желаем!
– Что за оказия?! Ты?! Сидоров?! – делает большие глаза фельдшер.
– Так точно!
– Как же это ты, скажи на милость, вылечился? У тебя ведь тиф был?
– Как?! А… монополькой!
Есть тут над чем призадуматься! Не так ли?!
Фельдшер кончает свою работу поздно. Надо ведь всех больных принять, опросить и зарегистрировать их в книгу.
Фельдшера часто прерывают и зовут в приют.
Кто-то перепился. Лежит, уткнувшись в матрац носом, и вокруг него – лужа.
Фельдшер вытирает его лицо, очищает рот от слизи и дает ему освежающих капель.
Бывает, фельдшер покончил со своей работой. Он убрал уже инструменты, спрятал бинты, книги, потушил лампы и направился к дверям.
Вдруг вваливается субъект.
– Василий Неонович! Сделайте милость! Перевязочку!
– А ты где был раньше?
– Виноват!
Фельдшер снова зажигает лампу, открывает шкаф, вынимает инструменты и делает ему перевязку.
Дикари, несмотря на всю любовь к фельдшеру, не прочь иногда подшутить над ним. Зовут его, например, наверх. Человек, говорят, отходит.
Фельдшер бежит.
И видит он – лежит субъект, болтает ногами и орет:
– Ой, ой! Колет! Отправьте меня в больницу.
А вокруг хохочут.
Фельдшер догадывается о шутке и вспыливает:
– Ты что же это дурака строишь?!
Субъект вскакивает с матраца, смеется и просит:
– Дайте, господин фельдшер, на монополию!…
