первых же пяти дней? Тебе ведь тогда тоже придется несладко.
Да, пять дней прошло. Всего пять дней, а Сьюзен казалось, что целая вечность. Лили была так добра к ней, что Сьюзен за столь короткое время о многом успела позабыть — и об Эндрю, и о Тедди.
Не выходил из головы только Чейз Маккейн. Не вспоминать о нем Сьюзен была не в силах. Тем более, что внутри нее рос его ребенок. Говоря по правде, она думала о Чейзе день и ночь. Обо всем ему рассказывала, делилась всем происходящим. Так, словно он был рядом. Как хотелось бы Сьюзен увидеть его улыбку, услышать его глубокий голос, почувствовать его прикосновение… она вздохнула. «Этого просто не может быть, — сказала себе она. — Я не нужна ему. Он совершенно ясно дал мне это понять».
С тех пор, как Сьюзен поселилась у Лили, ее ни разу не тошнило, и ни разу не стало плохо, несмотря на то, что работать приходилось до поздней ночи. Но главное — у нее была крыша над головой и работа.
Зверь снова заскулил, и Сьюзен непроизвольно кинула ему еще кусочек мяса. И тут в комнату кто-то вошел.
Каким-то шестым чувством поняла Сьюзен, что это не Карлос, и не Лили, и не одна из девушек. Откуда этот запах грязного тела? Такой мерзкий, что Сьюзен мгновенно начало подташнивать. Обернувшись, она с ужасом увидела наставленное прямо на нее дуло пистолета.
— Ах, сеньорита, вот мы и встретились!
— Панчо Перес… — прошептала она.
— Да. Я очень рад, что вы меня помните. А вы стали еще красивее, сеньорита.
— Что вам нужно?
— Я пришел заказать повару кое-что для меня и моих омбрес. Но я просто счастлив, что нашел здесь вас, сеньорита. Мы можем закончить то, что не закончили когда-то. — Он помахал перед ней пистолетом.
Инстинктивно прикрыв живот руками, Сьюзен медленно отступила. Зверь тихо рычал, видимо, еще не понимая, как ему реагировать.
— Мадам сказала, что на всех моих людей у нее не хватает сеньорит. Наверное, вас она не считала?
— Нет-нет, — покачала головой Сьюзен. — Я просто кухарка, вот все. Прошу вас, оставьте меня. Девушки будут счастливы обслужить вас, я уверена…
Отступив, Сьюзен коснулась рукой стола и нащупала ручку ножа.
— Сеньорита, я уже говорил вам однажды, что я очень нетерпеливый.
Перес сделал к ней еще один шаг и схватил за плечо.
В ту же секунду Зверь кинулся на Переса и вцепился ему в ногу. А Сьюзен занесла руку с ножом, и… Но Перес оказался ловчее. Он мгновенно отпрыгнул, — нож успел лишь слегка оцарапать ему грудь — и изо всех сил пнул Зверя ногой. Тот взвизгнул и забился в угол за плиту.
— Какая вы горячая, сеньорита! Посмотрим, какая вы в постели…
Схватив Сьюзен за запястье, он легко вывернул из ее руки нож.
— Раздевайтесь! Я давно мечтал о вас, и не хочу больше ждать.
Перес помахал перед нею ножом. Сьюзен начала медленно расстегивать платье, но остановилась: нет, она не могла этого сделать, не могла еще раз пережить все то, что проделывал с ней Эндрю.
— Дальше, сеньорита. — Перес был нетерпелив.
Но Сьюзен не пошевелилась. Тогда Перес схватил ее за воротник и с легкостью разодрал на ней платье.
— Делайте, что вам говорят…
Прижимая к груди обрывки платья, Сьюзен с ужасом смотрела на этого омерзительного человека.
«Может быть, отдаться ему и спасти свою жизнь?» — размышляла она.
У Сьюзен не было другого выбора. Перес все равно возьмет ее, если захочет.
— Хорошо, — тихонько сказала Сьюзен.
— То-то же.
Платье соскользнуло.
— Ах, да у вас не груди, а просто спелые дыньки, — проговорил Перес и больно ущипнул ее за левую грудь.
Поморщившись, Сьюзен отвела взгляд в сторону… и вскрикнула — в кухню вошел не кто иной, как Тедди Ливермор.
— Сьюзен? — Рот Тедди открылся от удивления, а глаза чуть не выкатились из орбит, когда он увидел свою невесту здесь, в публичном доме, да еще и обнаженную по пояс.
— Т-тедди…
— Пошел вон! — проревел Перес.
— Что происходит, Сью? Почему ты позволяешь ему… — Тедди перевел взгляд с груди Сьюзен на огромный нож в руках Переса и сделал шаг вперед: — Когда мы заключили сделку, то не договаривались, что ты придешь в город.
— Между тобой и мной все шито-крыто, — сказал Перес. — Я заплатил тебе. Так что, выйди вон и оставь нас вдвоем с красавицей.
— Но… — Тедди подошел еще ближе, словно хотел получше разглядеть обнаженную грудь Сьюзен, которую она тщетно пыталась прикрыть руками.
— Предупреждаю тебя, Ливермор, я занят!
Панчо с силой оторвал руки Сьюзен от груди и жадно стиснул ее, потом довольно посмотрел на Тедди и расхохотался. Ливермор же лишь хлопал глазами.
— А, я вижу, тебе тоже хочется попробовать ее прелестей. Я могу поделиться с тобой, но только за хорошую цену. Лакомый кусочек, правда? Ну, сколько ты за нее дашь?
— Сколько? — удивился Тедди. — Ты что, продаешь ее? Она разве твоя?
— Си, она моя, но я могу уступить тебе ее на пятнадцать минут за хорошую плату.
— Но… я… Сьюзен, объясни мне, почему ты с ним?
— Так ты не хочешь ее? — Перес медленно разрезал платье у Сьюзен на животе. — Она с ребенком, так что я могу получить двойную плату, как ты думаешь, сеньор?
Тедди залился краской, а на глазах его выступили злые слезы.
— О Боже, Сьюзен, ты и вправду беременна от этого… этого мексиканца?
Не будь ситуация столь зловещей, Сьюзен непременно расхохоталась бы в ответ на его жалкий лепет. Ей было все равно, что думает о ней Тедди Ливермор.
— Да, так оно и есть, Тедди. Я беременна и жду ребенка.
Панчо переводил взгляд со Сьюзен на Тедди и обратно.
— Ага, значит, ты знаком с этой сеньоритой? И ты знал, что она здесь работает?
Брови Тедди взлетели ко лбу:
— Ты работаешь здесь?
— Да, а что тебя удивляет? — сказала Сьюзен с издевкой. — Ты же сам сказал, что я шлюха…
— Да, мне следовало предвидеть, что ты этим кончишь, — процедил Тедди сквозь зубы.
Не обращая внимания ни на Переса, ни на его нож, Сьюзен обернулась к Тедди со сладкой улыбкой на лице:
— Тем более, что всем этим я обязана тебе. — И с размаху влепила ему крепкую пощечину.
Тедди растерялся. Он потер пылающую щеку и посмотрел на Сьюзен как будто недоумевая: за что она так?
— Я приехал в Золотые Холмы, чтобы просить тебя стать моей женой. — Он сжал ее ладонь. — Но теперь…
— Но теперь, когда выяснилось, что я, к несчастью, жду ребенка от другого мужчины и работаю в публичном доме, я, конечно, для тебя уже недостаточно хороша, не так ли? — сказала Сьюзен, и ее зеленые глаза сверкнули гневом. — Если хочешь знать, Тедди, даже если бы ты был единственным мужчиной на свете, а у меня было бы десять детей — я все равно не вышла бы за тебя замуж. А теперь убирайся отсюда, ты, жалкий трус. Иди поищи себе другую дуру, которая поселится в твоей грязной халупе.
Тедди Ливермор в крайнем смущении попятился к двустворчатой двери.
