слышали о тебе, хотя и не слишком интересовались потомками королевской династии. Я не ожидала, что…
— Что я так стар и так скромен? — Клевин ласково сжал руку Тамсин в своих теплых сухих ладонях. — Моя добрая королева, не пойми меня превратно, ведь я и дожил-то до седых волос только благодаря своей безобидности и тому, что никогда не стремился выделиться, быть в центре внимания. А уж во времена правления Тифаса я и вовсе был тише воды ниже травы. Теперь же, когда на троне такая добродетельная, мудрая и благочестивая королева, к тому же обожаемая своими подданными, единственное мое желание — окончить дни быстротекущей жизни здесь, у твоих ног, в любимой мною Саргоссе. О моя королева, если бы я мог надеяться, что ты позволишь мне греться в лучах твоего небесного великолепия, твоего и твоей божественной покровительницы Нинги, — счастью моему не будет предела. Я служил бы тебе в меру своих сил всем своим опытом, приобретенным за долгие годы изгнания. О, позволь мне остаться, несравненная! — Принц говорил с непритворной искренностью, глядя прямо в глаза Тамсин и продолжая поглаживать ее руку. — Я прошу даровать мне эту милость, само собой разумеется, лишь в том случае, если это не причинит тебе, моя королева, ни малейшего беспокойства или неудобства. Я смиренно припадаю к твоим ногам и с благодарностью приму любое твое решение.
— Гм, что ж, мой любезный принц, оставайся, если хочешь. — Тамсин ничуть не смутили изысканные манеры принца и расточаемые им похвалы ее добродетелям. — Здесь, при дворе, много таких, кто не слишком жаждет находиться при нас, опасаясь прозорливости Божественной Нинги и ее строгого, но справедливого суда. Разве не так, Нинга? — спросила она куклу и вновь обратилась к принцу: — Твоя просьба делает тебе честь, принц Клевин. А тебе Басифер, скажу, что ты был прав, отзываясь о принце в столь лестных выражениях. Я довольна тобой.
Басифер, который все еще продолжал прислушиваться к своим внутренним ощущениям, ответил, тем не менее сразу:
— Покорно благодарю вашу милость.
— Как раз перед твоим приходом, дорогой принц, я показывала Басиферу свои амулеты и талисманы. А недавно у меня появилась одна странная вещица, взгляни на нее. — Тамсин взяла рук Басифера серебряную подвеску с драгоценным камнем и протянула Клевину. — Может быть годы странствий тебе приходилось видеть нечто подобное?
— Пожалуй, да, — немного неуверенно ответил принц. — Да, сейчас я припоминаю, что такие несколько необычные украшения привозили иногда в старые времена бродячие торговцы. Но, моя королева, эта подвеска не стоит твоей красоты, вон какой она грубой работы, тебе требуется нечто нечто гораздо более изысканное…
— Нинга сказала мне, что она дошла до нас из глубины веков. Я тоже ощущаю в ней первобытную силу, хотя Нинге придется еще объяснить мне, как ее извлекать. Я думаю, эта подвеска — частица какого-то древнего клада, который, возможно, уже разграблен дикими племенами. Я хочу, чтобы обыскали всю страну и нашли этот клад. Я хочу, чтобы кто-нибудь занялся этим немедленно.
Клевин кивнул:
— Да, такие люди найдутся. Во всяком случае, раньше находились. Они могут отправиться куда им прикажут, обследовать любые, самые дикие места.
— Меня это ничуть не удивляет. — Тамсин повернулась к главному камергеру: — Басифер, ты подыскать мне подходящих людей?
Басифер упал на одно колено, склонившись в глубоком поклоне:
— Только прикажите, Ваше королевское Величество, и я сделаю все, чтобы вы остались довольны. Ради королевы Бритунии я готов, если потребуется, перевернуть хоть всю страну!
Глава XII
СУДЬБА ДИКАРЕЙ
Из чащи леса выскочил лось. Посередине поляны он остановился, его бока тяжело вздымались, из ноздрей вырывался пар — по утрам теперь часто бывало холодно. Лось настороженно повернул голову, украшенную тяжелыми ветвистыми рогами. На поляне никого, кроме него, не было, деревья и кусты на опушке стояли неподвижно.
Внезапно в лесу раздался шорох. Сбивая на лету каменным наконечником листья, в воздухе засвистело короткое копье и, немного не долетев, вонзилось в землю у самых ног лося. В ту же секунду он пересек поляну несколькими большими прыжками и скрылся в чащобе. Лишь треск ломающие указывал его дорогу.
— Эх ты! — воскликнул Джад, выскакивая из зарослей. — Пора бы уж тебе, Конан, научиться пользоваться бросателем.
— Ты не прав, Джад, — ответил ему Аклак, выбегая за ним вместе с киммерийцем. — Конан сделал все как надо, просто ветки помешали.
Конан свернул в сторону, чтобы подобрать свой дротик. Не останавливаясь, он зарядил им приспособление, которое Джад назвал бросателем, толстый прут, изогнутый на конце крючком. Дротик, брошенный с помощью такого прута, летел намного дальше и точнее.
— Смотрите, — крикнул один из молоды охотников, — сохатый побежал к северу, к холмам! Я же говорил тебе, Аклак, надо было позволить нам окружить его, отрезать ему дорогу, а потом уже начинать гнать.
— Да, это очень хороший способ, — подтвердила одна из охотниц. — Молодые гонят зверя на опытных охотников, а те убивают его.
— Все это правильно, — терпеливо отозвался Аклак. Они бежали не слишком быстро, поэтому у него хватало дыхания на то, чтобы учить молодежь уму-разуму. — Отрезать-то дорогу вы ему, конечно, отрезали бы, но хватило ли бы у вас сил устоять, если бы обезумевший от страха сохатый бросился на вас? Ведь в начале охоты он свеж, не утомлен бегом и не ранен. Большой крепкий лось или олень страшны в своей ярости. Мало кто способен справиться с таким зверем.
Охотники бежали ровно и размеренно. Они знали, что рано или поздно настигнут лося, который делал короткие рывки, а затем замедлял скорость или вообще останавливался передохнуть.
— До чего вредный сохатый нам попался, — заметил Джад, взбираясь вместе с остальными на холм, усеянный камнями. — Из-за него мы устанем вдвойне: сначала пока за ним гонимся, а потом когда потащим обратно его тушу.
Немного позже Аклак прошипел:
— Тише! Лось отдыхает вон в том леске. Если бы он побежал дальше, мы бы увидели его на склоне.
Конан молчаливо согласился. Действительно, они обязательно увидели бы лося среди редкого кустарника, которым порос каменистый косогор, начинающийся сразу за лесочком. Искать его надо именно там, может быть, он решил даже не бежать дальше, а вступить наконец с ними в бой.
— Нv ладно, — проговорил шепотом Аклак, — Окружим его.
Молодая охотница первой направилась вдоль края зарослей. Повинуясь жесту Аклака, Джад и еще один юноша, такой же нетерпеливый, как и охотница, отправились за ней следом. Конан со своим названым братом пошли другим путем, забирая круче в гору.
— Будь начеку, Конан. Дай им время занять свои места. И пожалуйста, не швыряй копье, если что-то зашевелится в кустах, убедись сперва, что это не один из наших торопыг.
Двигаясь плавно и бесшумно, Конан с Аклаком задерживались у каждой прогалины и, прячась либо за стволом дерева, либо за камнем, осторожно высматривали лося. Конан поглядывал еще и назад, разыскивая глазами Джада, который был ближайшим в их цепочке. Сначала охотники находились далеко друг от друга, но, постепенно углубляясь в заросли, начали сближаться.
И вот наконец примерно в полусотне шагов от себя Конан с Аклаком увидели зверя. Лось беззаботно щипал траву на небольшой лужайке, словно позабыв, что за ним гонятся люди. Конан приготовился бросать дротик, но Аклак останови его движением руки и заставил ждать, пока неизвестно по каким признакам не
