ленцой, но очень точными, экономичными движениями, выдающего в нем паразматика со стажем, плешивый схватил малыша за грудки левой рукой, приподнял и правой сильно нанёс ему двойную оплеуху, размазав лицо. А следующим ударом кулака, напрямую, отбросил метра на три. Бедный малыш свалился тряпичной куклой и не шевельнулся.
Плешивый, потеряв интерес к чувачку, повернулся к Негону и выдернул из-за спины из под плаща паразитр.
«Хорошо, что…» – начала оформляться мысль у Негона.
Плешивый спокойно, не торопясь, шагнул к нему, вытянул руку с паразитром и, чуть нагнувшись приставил ко лбу Негона оружие. На голом лице громилы стало появляться что-то вроде улыбки.
«…не паразматр.» – окончила оформляться мысль.
Возможно это была бы последняя мысль Негона, но тут в плешивого громилу ударил мощнейший сгусток паразит-плазмы и объял его. На секунду он весь засиял, над лысым затылком возник трепещущий нимб, в следующую секунду паразматика скрутило, в третью это был уже не человек, а масса судорожной плоти, ломающей кости, рвущей жилы и кожу, разбрасывающую вокруг себя пережёванные, разорванные остатки тела, брызги крови и слизи.
Не успел затихнуть трескучий скрежет-скрип от выстрела паразера – только он бил так мощно, кучно и практически без шлейфа, а груда агонизирующей плоти начала расплываться и затихать. Негон не видел полицейский трол, с которого стрелял паразер, но догадался, что это прибыл именно он. Полисменты уже давным-давно должны были примчаться на сигналы вызовника.
Взор Негона не отрывался от того, что недавно было человеком. Он вынужден был смотреть на ужасную картину паразит-распада тела, не в силах закрыть или отвести глаза от этого кошмара. Подбежало четыре полисмента, чуть поодаль держались потрясённые, но никуда не убежавшие любопытными девицы. Худущая, приподнявшись с бетолита, завороженно смотрела на останки плешивого. Остатки икающего рыдания всё ещё вырывались из её груди. Малыш недвижно лежал неподалёку. Полисменты решили помочь им. Один из них попробовал помочь подняться Негону, но поняв в чём дело, оставил бесполезное занятие. Другой поднял малыша, у которого вместо лица оказалась кровавая маска, и неловко поддерживал его, а тот норовил вновь упасть. В ответ на помощь худущая попыталась убежать к такси, но двое ментов поймали её и повели в трол – вежливо, но твёрдо, а девица, вырываясь и умоляя отпустить её, истерически орала, что она здесь ни при чём и ничего не знает.
Появились новые полисменты – подъехал полисейский трам или, может быть, мобиль. Подошёл рейсовый трол, подъехало такси. Народу вокруг стало значительно больше. Они обступили Негона и то, что недавно было человеком, а теперь подрагивающей кучей перекрученного мяса в луже крови и слизи. Людей вокруг становилось всё больше и больше. Негон потихоньку приходил в себя – он уже мог шевелить зрачками и моргать. Пассажиры пялились на него и в ответ ему приходилось пялиться на них, чтобы не видеть подробностей страшного труда полисментов, начавших собирать останки плешивого.
Глаза, глаза… Не сочувствующие – любопытные. Привлёк внимание овал красивого девичьего лица и взгляд необыкновенно огромных серо-зелёных глаз, пронзающих насквозь. Что удивительно, это не был жёсткий взгляд любопытства или другой какой-либо привычный Негону взгляд: кокетливо призывающий, страстно желающий или, в крайнем случае, оценивающий. Это был спокойный умный изучающий взгляд исследователя. Минут пять девица смотрела на него, ничуть не смущаясь ответного взгляда. И, что удивительно, ему стало несравненно лучше, свободнее внутри… Казалось от её взгляда, паралич быстро отступал… Ему было приятно на неё смотреть.
Она смотрела вслед ему, когда полисменты подняли и понесли его к патрульному мобилю. Он чувствовал это. Жаль, что он не смог рассмотреть её полностью – она выглядывала из-за плеча какого-то чува в клетчатой рубашке.
А ведь он знал это лицо! Ощущение знакомства появилось и не покидало, хотя он никак не мог вспомнить, когда и где её видел. Может быть, случайная мимолётная встреча и неординарное лицо отложилось в памяти? Или видел её по визору?
В мобиле Негона расправили и усадили между двумя полисментами, рядом сидел малыш и худущая стерва. Малыш постоянно стонал, ощупывая свои раны на затылке и лице. Худущая, отделённая от него полисментами, угрюмо молчала и ненавидяще, презрительно косилась. Казалось, это не она несколько минут назад билась в истерике, выла, умоляя, чтобы её отпустили.
В отделении полисии, куда привезли ещё и двух других девиц со станции, их всех разделили. Негона унесли в отдельный кабинет. Его обыскали, нашли вертун, накистники, ножи, что сразу заставило ментов посуроветь, но тут же были найдены знак-орден помощника полисии, членские билеты КПЕС (Клуб Почитателей Естественного Секса) и КЛНФС (Клуб Любителей Нормальных Форм Секса), удостоверения учащегося курсов ГБ (Городской Безопасности) и нештатного агента ГБ. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы всё тут же вернули обратно на свои места, а его перенесли в медицинский кабинет. Там врач-мент с помощью двух полисментов уложил Негона в лечебный комплекс-саркофаг, сняв с него лишь верхнюю одежду и обувь, оставив доспехи, с которыми не хотел возиться.
– Ничего, ничего, полежит лишних двадцать минут – здоровше будет, – пробормотал эскулап и ввёл программу на вывод из паралича и восстановление.
После этого он накрыл крышкой и включил кэ-саркофаг, затем отпустил полисментов помогавшим ему и вышел вслед за ними.
Негон ощутил приятное головокружение с нестрашным падением куда-то, обернувшееся полётом ввысь с пьяным блаженством во всём теле и… заснул… и очнулся сразу, как будто включили, свежим, бодрым, полным энергии и с чувством сильного голода. Вспомнилось всё, но пропало ощущение загнанности, исчезла заторможенность. Негон самостоятельно выбрался из лечебного комплекса. Его одежда находилась тут же рядом, на кушетке. Оделся, проверил карманы – всё было на месте и всё в порядке. Если не считать дикого желания поесть, а точнее – пожрать! Сколько же он проспал, чтобы так проголодаться?
Он не поверил: ликомп показывал, что со времени ухода от Илды прошло меньше часа, и до начала командирского времени оставался ещё час и восемь минут. Испортился ликомп?
Негон вышел из комнаты и оказался в следующей. Там сидели пожилой врач-мент в бело-зелёной форме и мент в обычной форме, с нагрудниками младкапитана. Они беседовали.
– О-о… Вот видите, он уже в порядке. Быстро… Молодой, здоровый организм.
Младкапитан встал и официально обратился к сфэну:
– Негон, ценз девять, вы должны дать показания. Пройдёмте.
– Я готов, ценз десять, – также официально ответил Негон.
Младкапитан развернулся и вышел, и вслед за ним мимо врача прошёл Негон. Они прошли один коридор, второй, поднялись по лестнице и, наконец, вошли в одну из дверей.
В комнате находились два офицера. Женщина – лейтенант, и седой мужчина – полный капитан. Негона пригласили сесть в кресло напротив седого. Это было кресло ВПЛ (Вычислители Правды и Лжи). Лгать в нём было бесполезно, правда, Негон и не собирался этого делать, он лишь не хотел сообщать цель своего похода – Институт Фэнсзинства.
Сперва пошли обычные вопросы для регулировки вэпээл:
– Кто вы? Где работаете? С какого времени числитесь в ГБ? Кто вас взял на работу в туристический Культурно-Увеселительный Комплекс? Чем занимаетесь в КПЕС? в КЛНФС? (Негон не стал уточнять, что это один клуб о двух головах, одну кормила ГБ, а вторую Институт Фэнсзинства). Где проживаете? Довольны ли вы жизнью? здоровьем? начальством? И так далее и тому подобное…
Минут через семь началось настоящее дознание.
– Что с вами произошло?
– На меня напали паразматики. Потом стали преследовать. Большая вооружённая паразитрами и паразматрами хорошо организованная банда паразматиков. У них даже станковый паразматр имелся.
– Вы их знаете?
– Нет, абсолютно никого.
– Причины?
– Не знаю, без понятия, возможно, меня с кем-то перепутали.
– Цель нападающих?
– Они делали всё, чтобы убить меня.
