Некто в карете яростно топнул ногой.

– Что он говорит? – донесся оттуда нежный голосок Пег Ролстон. – С ним дама? Черт бы ее побрал!

Девушка выглянула из кареты. Ее вспыхнувшее румянцем лицо было прелестно. Она была такого же роста, как ее спутник, но хрупкого телосложения и явно слабая физически. Плащ ее раскрылся, и под ним видно было платье розовато-сиреневого шелка с кринолином, слегка расширенным распорками из китового уса, так называемым «обручем», на нижней юбке. Голос ее звучал необычно из-за того, что она глотала слезы и пыталась подавить испуг.

– Я – грязная! – произнесла она трагически. – То есть я хочу сказать, мне нужно помыться с дороги. Я четыре дня не меняла платья. Мистер Уинн, я отказываюсь встречаться с этой женщиной, пока не приведу себя в порядок.

– Хозяин! – позвал Джеффри. – Будьте так добры, проводите даму в другие покои с отдельной гостиной. Принесите ей воды и мыла, если таковые у вас имеются.

– Сэр, – взмолился хозяин. – Сэр, я не уверен, что…

– Но насос у вас есть? Если нет ничего другого, она сунет голову под него. Нет, сударыня, никаких белил, никаких румян! Ваше лицо так прекрасно! Не стоит разрисовывать его, как клоуну на Варфоломеевской ярмарке.

– У дамы есть багаж, сэр?

– Какой багаж! – воскликнула Пег. – Когда меня унесли в нижней юбке! Вы слышали, что сказал этот господин?

– Сэр, но я должен проводить вас, я должен показать вам путь в Антилоповы покои.

– Я знаю, как туда пройти, и обойдусь без провожатых. Позаботьтесь о даме.

В воздухе блеснул золотой, потом еще один для кучера и третий – для форейтора, сидящего на пристяжной. Столь неумеренные траты вызвали возмущение Пег, которая выразила свое недовольство в выражениях достаточно крепких, как если бы речь шла о разбазаривании семейного состояния, что уже проделал в свое время некий предок Джеффри Уинна. Через минуту у кареты уже суетились конюхи, а Джеффри направился в глубь двора.

Таверна «Золотой Крест»[8], видимо получившая свое название от белого креста на зеленом фоне на флаге, висевшем над входом, располагалась напротив памятника Карлу I. Сам памятник не был виден со двора, откуда вырисовывались лишь неясные очертания Нортумберленд-хаус с флюгером на крыше и двумя каменными львами перед входом. Здесь располагалась также Английская Западная почтовая станция, и воздух был наполнен сильным запахом лошадей.

Перебросив плащ через руку, Джеффри поднялся по наружной лестнице, ведущей на галерею. Правда, подойдя к нужной двери, он не взялся за ременную петлю, служившую дверной ручкой, а вместо этого заглянул в окно, расположенное рядом с дверью.

В комнате было неспокойно – именно так! Но это было не то беспокойство, которое ожидал увидеть Джеффри.

Две свечи на каминной полке освещали обитую деревянными панелями гостиную с голым дощатым полом. В середине комнаты, за столом, лицом к окну сидел мужчина, явно поглощенный своим ужином.

Это был крупный человек, за пятьдесят, мускулистый, но одновременно и тучный, с большим животом и тяжелым подбородком. На нем был роскошный костюм из цветастого шелка с пятнами от еды и крошками нюхательного табака, а на голове – неопрятный парик. Шпагу сэр Мортимер Ролстон носил, лишь следуя этикету. Нередко, стукнув кулаком по столу, он заявлял, что не знает, как ею пользоваться, и подозревает, что и все прочие фехтуют не лучше, чем он. В данный момент его красное лицо отражало не столько дурное расположение духа, сколько сосредоточенную задумчивость; он прихлебывал из массивного стеклянного кубка, поводя глазами из стороны в сторону.

Упомянутое выше беспокойное настроение в гостиной исходило от изящной женщины со сложенным веером в руке, которая расхаживала взад и вперед перед камином. Миссис Лавинии Крессвелл, вдове, на вид можно было дать лет тридцать, но только не при дневном свете, которого вообще избегали, как правило, дамы из общества.

Миссис Лавиния Крессвелл была весьма миловидна, если не считать слишком уж выцветших светлых волос и слишком бесцветных голубых глаз. Роста она была невысокого. В то же время держалась она величественно и с какой-то ленивой надменностью, чему Пег безумно завидовала и тщетно пыталась подражать. Миссис Крессвелл что-то резко и отрывисто говорила, обращаясь к сэру Мортимеру. Слов нельзя было разобрать, но видно было, как сэр Мортимер сжимается от них.

– Отчего бы это? – думал Джеффри Уинн.

Все суставы его ныли от долгой тряски в карете, и голова гудела после напряжения и беспокойства последних месяцев. Он еще немного постоял у окна (о чем он при этом думал, пусть домыслит сам читатель), затем бесшумно переместился к двери. Столь же бесшумно, стараясь, чтобы не звякнул засов, Джеффри потянул за ремешок. Затем он распахнул дверь.

Впечатление, которое появление его произвело на людей в комнате, напоминало эффект разорвавшейся бомбы.

– Что такое? – воскликнул сэр Мортимер.

Этот тучный человек привстал, толкнув животом стол, так что задребезжала оловянная посуда. Нижняя челюсть у него отвисла. Он взглянул сначала на Джеффри, потом за спину Джеффри; при этом краска отлила от его лица. Голос его, глубокий, хрипловатый и раскатистый, на этот раз дрогнул.

– Что такое? – воскликнул сэр Мортимер.

Затем:

– Черт возьми! Ничего не вышло?

– Не беспокойтесь, сэр. Все в порядке.

– Но распутница? Все ли в порядке с ней?

Вы читаете Бесноватые
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату