и Вилл знали, что я никогда не соглашусь помогать им в убийстве, и даже постараюсь им помешать; потому они сделали так, чтобы во время обоих убийств меня не было во дворце.
Майкрофт Холмс проявлял все большее недовольство и нетерпение:
– Конечно, я принимал во внимание эти соображения, Шерлок, но когда речь идет о безопасности королевы, я думаю, ошибки, вызванные чрезмерной ретивостью, простительны!
– Может, и так, – ответил Холмс, с сомнением, и, как я подумал, довольно нелюбезно; и тем самым напомнил мне еще раз, что его политические взгляды иногда бывают слишком примитивны. – Но простительны они или нет, ошибки есть ошибки, и не следует, исходя из них, впадать в дальнейшее заблуждение. Давай согласимся, что политические события и преданность короне затуманили твой взгляд, и ты не смог разглядеть подлинную опасность и зло, что кроются в этом доме. Давай также согласимся выкинуть политику из головы и составим план, чтобы положить конец преступной карьере лорда Фрэнсиса Гамильтона и Вилла-Верняка Сэдлера.
Майкрофт решительно кивнул, отставляя бокал из-под хереса; и скоро мы уже обсуждали, как нам лучше всего победить наших врагов.
Главная трудность была в том, что у нас до сих пор не было вещественных доказательств, с которыми мы могли бы пойти в местную полицию, в Скотланд-Ярд или даже в гарнизон Эдинбургского замка. Мы все же попытались, не медля: Холмс отправился в участок, а мы с Майкрофтом еще раз поднялись на Замковую скалу, в могучую крепость на вершине. Исход был такой, какого и следовало ожидать: комендант крепости, похоже, разделял мои подозрения, что состав гарнизона терпит Вилла и Роберта Сэдлера и даже содействует им; и у коменданта не было никакого желания «превышать свои полномочия» и ввязываться в это дело, посылая своих солдат навести порядок в Холируд-Хаусе – во всяком случае, пока сама королева находится в Балморале. (Мы, разумеется, могли бы телеграфировать Ее Величеству и обеспечить высочайшее повеление военным содействовать нам; однако, к тому времени, как процесс сей завершился бы, исход дела вероятнее всего был бы решен – не тем, так иным образом.) Предпочитая не проявлять инициативу, комендант переадресовал нас опять в полицию; и по тому, что мы туда в самом деле отправились, можно понять, как мало у нас оказалось пространства для маневра. Мы с Майкрофтом не могли придумать ничего лучшего.
Мы отправились в главное полицейское управление, чтобы поддержать Холмса, но столкнулись с ним в дверях; он передал нам, что думают руководители местной полиции о нашем решении вести расследование помимо них. Холмсу сообщили, что когда он придет с «настоящими вещественными доказательствами» (какой природы, ему не сказали, но егерские байки и предположительные «образцы волос» явно в виду не имелись), ему окажут иной прием; а пока что у офицеров полиции вполне достаточно и собственных забот в столице Шотландии (не в последнюю очередь – расследование смертей Синклера и Маккея, которое им приходится вести своими силами), и у них нет времени гоняться за людьми, участие которых в преступлении еще не доказано, и которые, может быть, уже покинули Эдинбург.
Сколь невероятным бы это все ни выглядело, стало быть, даже оглядываясь на минувшие события, наш крохотный отряд остался защищать собственные жизни, а равно и честь Холируд-Хауса, в одиночестве. Мы с Холмсом, само собой, и раньше попадали в переплеты; только в нынешнем нашем положении переплет был настолько туг, что, похоже, превышал все мыслимые понятия о крепости оных; книга, на раскрытие коей нам предстояло положить столько сил, явилась пред нами из глубины веков – из мрака самой Истории.
Глава XIV
Когда мы втроем вернулись во дворец, темнота быстро сгущалась – как в парке вокруг нас, так и у нас на душе. Майкрофту предстояла задача – переломить настроение момента, превратив наш небольшой отряд в бодрую бригаду, способную оказать хорошо спланированное сопротивление лорду Фрэнсису и Виллу- Верняку, которые, как мы были совершенно уверены, попытаются сегодня ночью отвоевать свое богатство, нажитое тяжкими (хоть и незаконными) трудами. Без сомнения, именно поэтому лорд Фрэнсис не поехал с Майкрофтом обратно во дворец по возвращении из Балморала. Хотя ему было неизвестно, что именно мы знаем об их с его приспешником делишках, но сам факт, что мы не приняли очевидное объяснение смертей Синклера и Маккея, и ведем дальнейшее расследование, предоставлял лорду Фрэнсису двоякую причину для бегства: во-первых, чтобы избежать ареста, во-вторых – чтобы снестись с Виллом-Верняком и заручиться союзником. Однако уверенность наша в планах противника укрепилась вскоре по возвращении во дворец, когда Роберт Сэдлер едва ли не мимоходом помянул, что брат его удостоверился в наших с Холмсом подлинных личностях предыдущим вечером – тем способом, коего мы больше всего опасались: посредством предательства в отеле «Роксбридж». Я столь сосредоточился на необходимости подкупа портье, что начисто забыл о своем знакомстве с барменом Джексоном, которому следовало заплатить аналогичную сумму, потребную на обеспечение его молчания; не получив оную, он выдал нас, сам того не сознавая. Сэдлер полагал, что нам это известно, настолько уверены мы были, что Вилл-Верняк и лорд Фрэнсис проникнут в дом со взломом; и хотя новые данные ничем не поколебали наших планов (отчего, собственно, и глаза на это открывать так поздно было почти что бессмысленно), нам с Робертом оказалось крайне трудно избежать сей новой меры ответственности за происходящее.
Объединив силы, парочка почти наверняка собиралась выдвинуться против нас – быстро, насколько это возможно под покровом ночи, вооруженная не шумными современными орудиями, а довольно устрашающим набором из личной коллекции Вилла Сэдлера: мы знали, что у него есть твари и приспособления, которые действуют абсолютно бесшумно и крайне эффективно, так что городская полиция не услышит ни звука. Стало быть, Хэкетту и Эндрю было велено запереть все ворота внутренней железной ограды дворца новыми цепями и замками, к которым, как мы надеялись, у наших противников не было ключей, а уничтожать их взрывами новых зарядов пироксилина и черного пороха они бы не осмелились. Остальные в это время готовили огнестрельное и холодное оружие, фонари и перевязочные материалы; пока мы этим занимались, не один из нас заметил вслух (и, наверное, каждый в той или иной степени почувствовал), что наши попытки отстоять королевскую резиденцию от вторжения такого странного врага словно переносят нас в прошлое – назад в эпоху самой королевы шотландской и Давида Риццио.
Это чувство еще усилилось оттого, что Холмс вновь и вновь напоминал: передвигаясь по замку, мы должны оставаться в тех комнатах, окна которых смотрят во внутренний двор, избегая тех, что выходят на руины аббатства и парковые угодья; Холируд-Хаус не был задуман как крепость, объяснил Холмс, и широкие, высокие окна внешних комнат откроют нашим врагам ряд заманчивых мишеней – особенно если учесть, что нас будут атаковать бесшумным оружием, и мы не сможем ориентироваться по вспышкам пламени из дула, по которым в темноте так удобно выслеживать и отстреливать противников. В ответ на все эти мудрые советы головы послушно и мрачно склонялись, но никакие словесные инструкции – даже от самого Холмса – не могли в должной степени приуготовить нас к тому первобытному натиску, что готов был обрушиться на нас.
Умнеть мы начали довольно скоро, и первый урок был как нельзя более нагляден. Мы были начеку уже три часа, и мисс Маккензи, кажется, пошатнулась под действием нервного напряжения: бедняжка принялась утверждать, что слышит шаги – тихие, далекие, отдающиеся эхом по всему дворцу. Сначала, когда мы все принялись уверять ее, что это лишь игра воображения, девушка постаралась взять себя в руки; но не прошло и получаса, как из комнатки напротив столовой донесся звон разбитого оконного стекла, и ночь пронзили безудержные вопли мисс Маккензи. Поднялся общий крик, и нам стоило немалых усилий наконец подчиниться приказу Холмса: хранить молчание, не перемещаться с места на место без необходимости, погасить горевшие на столе лампы и свечи.
– Эти меры, быть может, покажутся вам чересчур суровыми, – заявил Холмс, – но они жизненно важны – я не преувеличу, сказав, что наши жизни зависят от того, насколько мы сохраним самообладание, когда враг пытается посеять среди нас панику. – Эти мудрые слова оказали нужное воздействие на весь наш отряд; даже мисс Маккензи, несмотря на эмоциональное и нервное истощение предшествующих дней,
