— Выпейте, — ворчливо предложил он. — Это бренди, он поможет вам прийти в себя.
— Нет, благодарю вас, — с достоинством отказался тот. — Я в полном порядке. Но уверяю вас, мне ничего не известно об этом ужасном деле. Как он умер?
— Его закололи вот этой стрелой от арбалета, — сказал доктор Фелл, поднимая со стола орудие убийства. — Она из дома Биттона.
— Невероятно… интересно… — произнес Эрбор голосом, в котором еще звучал ужас. Но ему уже было лучше. — Не хочу, джентльмены, чтобы вы подумали, — продолжал он с неуклюжей шутливостью, — что мне что-либо известно об убийстве бедного юноши, потому что я проявил… некоторое замешательство, когда вы об этом сообщили. В конце концов, убийца не стал бы вести себя подобным образом, не так ли? Иначе было бы слишком легко его обнаружить. Человек, обладающий достаточной смелостью, чтобы пустить в ход столь страшное орудие, не потерял бы сознание, когда ему предъявили бы его позднее… Это было… так сказать, уличением. Доктор предостерегает меня от потрясений, джентльмены, я не так здоров, как выгляжу. Но Биттон… Бедняга Биттон! Он уже знает?
— Знает, мистер Эрбор. Однако вернемся к молодому Дрисколлу. Вам не приходит в голову какая-либо причина его убийства?
— Господи, нет, конечно! Я и видел его только один раз, на том обеде. И с тех пор с ним не встречался.
— Он был убит у ворот Изменников, — продолжал доктор Фелл. — Тело сбросили на лестницу. Вы не заметили ничего подозрительного, пока находились в Тауэре? Каких-либо людей поблизости от ворот, что- нибудь в этом роде?
— Нет. Я хотел сказать, как только пришел к вам, что меня вообще задержали по чистой случайности. Понимаете, я хотел ознакомиться с экземпляром «Истории мира» сэра Уолтера Рэйли, который выставлен в Кровавой башне, в той самой комнате, где он ее написал. Я пришел сюда вскоре после часу дня и сразу направился в Кровавую башню. Признаюсь, меня поразило, что столь ценная книга лежит открыто весь день в таком сыром месте. Я предъявил визитную карточку дежурному по залу и спросил, могу ли я ознакомиться с книгой. Он выразил сожаление, объяснив, что, поскольку книга — экспонат Тауэра, я могу взять ее в руки только с письменного разрешения управляющего музея или его заместителя… — Казалось, Эрбор удивлен заинтересованностью своих слушателей. — Даже тогда, сказал он, вряд ли я получу такое разрешение. Но я все-таки попросил его подсказать, где я могу найти директора или его заместителя. Он направил меня…
— В пределах внутренних стен? — вмешался Хэдли.
— Собственно… э… да. Да, внутри. Он направил меня к ряду строений, которые выходят на лужайку и на плац. Но был туман, а там несколько дверей, и я не был уверен, куда именно войти. Пока я стоял в нерешительности, из одной двери вышел мужчина…
Он замолчал, озадаченный, нервничая под пристальными взглядами.
— Мужчина в бриджах и в кепи? — спросил доктор Фелл.
— Не знаю… Впрочем, да, на нем действительно были бриджи. Я вспомнил, потому что в такую погоду мне показалось это странным. Но из-за тумана я не очень четко все видел. Я заговорил с ним, попросил его подсказать, в какую дверь мне войти, но он прошел мимо, не слушая меня. Затем меня окликнул другой охранник и сказал, что посетителям запрещено находиться в этой части территории. Я объяснил, как здесь оказался. Тогда он сказал, что сейчас в Тауэре нет ни одного из тех людей, которые мне нужны.
— Совершенно верно, — сухо подтвердил генерал Мейсон.
— Но, джентльмены! — возразил Эрбор, облизнув губы. — Вас же не может интересовать… Или вам это интересно? Что ж, тогда попробую вспомнить, что было дальше. Я вернулся в Кровавую башню и попытался предложить смотрителю зала деньги. Он отказался их принять. Тогда я решил уйти. По дороге к Уотер-Лейн я столкнулся с молодой леди. Она появилась мне навстречу с Уотер-Лейн, выйдя из арки ворот, и быстро направилась вверх по склону, который ведет к плацу… Вы что-то сказали?
— Нет, — махнул рукой доктор Фелл. — Вы можете описать эту молодую леди?
Эрбор уже совершенно успокоился. Судя по его лицу, он очень сожалел о своей недавней физической слабости и старался возместить ее ясным и беспристрастным рассказом. Было очевидно, что вопрос его озадачил и он старательно подумал, прежде чем ответить доктору Феллу.
— Боюсь, что нет. Я едва взглянул на нее. Помню только, что она очень торопилась и что на ней было пальто с меховым воротником… Да, это была довольно полная леди. Когда мы с ней столкнулись, я едва устоял на ногах. Браслет моих часов немного мне велик, и я даже подумал, что они соскользнули с запястья. Так вот, я прошел в ворота Изменников и оказался на Уотер-Лейн…
— А теперь, мистер Эрбор, как следует подумайте! Вспомните! В тот момент находился кто-нибудь около ограды вокруг ворот Изменников? Может, вы видели, что там кто-то стоит, или место было совершенно пустынным?
Эрбор в раздумье откинулся на спинку кресла.
— Я начинаю соображать, к чему вы ведете, — нервно ответил он. — Я не подходил близко к ограде и не заглядывал через нее… Но там никого не было, инспектор, ни души!
— А вы не вспомните, сколько было времени?
— Время я могу назвать совершенно точно, — сказал тот. — Было ровно без двадцати пяти два.
Глава 9
ТРИ НАМЕКА
Невозмутимый Хэдли встрепенулся.
— Но послушайте! — возразил он. — Полицейский врач сказал, что Дрисколл умер без четверти…
— Постойте! — громогласно заревел доктор Фелл и с такой силой хлопнул своей тростью по столу, что вспорхнула записка на розовой бумаге. — Ради всех святых! Это именно то, что мне было нужно! Именно на это я надеялся и этого ждал. И подумать только, что я раньше не взял показаний этого человека! Я едва не пропустил главное! Друг мой, я вам очень благодарен. Я глубоко, невероятно признателен вам… Значит, вы совершенно уверены во времени?
Эрбор успокоился, увидев, какое огромное значение придают его свидетельству:
— Абсолютно уверен. Как я сказал, из-за моего столкновения с леди я едва не потерял свои часы. Я шагнул назад к дверям Караульной башни посмотреть, не соскользнули ли они, и заметил время перед тем, как выйти на Уотер-Лейн.
— Достаньте свои часы, джентльмены, — пророкотал доктор Фелл, — и давайте их сверим. Эге! Так… Сейчас четверть седьмого — во всяком случае, на моих. А что у вас?
— Четверть седьмого, — сказал генерал Мейсон, — и мои часы правильные, я это точно знаю.
— Тринадцать с половиной минут седьмого, — объявил Рэмпоул.
— А у меня, — сказал Эрбор, — пятнадцать с половиной минут. Они всегда идут точно, мои часы изготовлены…
— Не важно, — прервал его доктор Фелл. — Не будем спорить из-за полуминуты. Это все определяет. Однако хочу спросить еще об одном. Вы сказали, что в это время вы уходили из Тауэра, мистер Эрбор. Но о том, что произошло убийство, узнали только в половине третьего. Как случилось, что вас задержали, когда был отдан на это приказ?
— Вот это я и хотел вам объяснить, — отвечал Эрбор, — когда сказал, что это чистая случайность. Я забыл свою перчатку на стойке рядом с первым изданием Рэйли в Кровавой башне. Это… весьма особые перчатки, — небрежно пояснил он. — Мне сшили их в ателье Картера на Пятой авеню, и другой такой пары у меня нет.
Генерал Мейсон выглядел уязвленным, и Эрбор поднял свой серебристый цилиндр и показал перчатки.
— Я уже доехал в такси до Стренда, когда вспомнил об этом, и решил вернуться. Когда я приехал в Тауэр, было приблизительно без двадцати три, а потом меня уже не выпустили.
