– В каких позах? – осведомился он.
– Милорд, – вмешался Г. М., – исключительно с целью объяснить, почему обвиняемый избегал говорить об этом и почему он так вел себя, я принес одну из фотографий. На ее обороте написано: «Одна из лучших штучек, которые ты для меня проделывала» – почерком, который, как я надеюсь, свидетельница опознает как принадлежащий капитану Ансуэллу. После этого я предлагаю передать фотографию присяжным, как доказательство того, что мы стараемся установить.
Когда судья смотрел на фотографию, в зале царила мертвая тишина. Все смотрели на свидетельницу, очевидно представляя ее совсем в другом одеянии – или вовсе без оного. Сэр Уолтер Сторм не комментировал и не протестовал.
– Можете показать фотографию жюри, – сказал судья. Снимок проследовал вдоль двух рядов бесстрастных лиц.
– Сколько существует подобных фотографий?
– Около дюжины.
– Та, которую вы передали мне в качестве доказательства, единственная, которой вы располагаете?
– Да. Остальные у Реджа. Он обещал отдать мне их, если я не заявлю в суде о его попытке шантажировать меня.
Реджиналд Ансуэлл медленно поднялся и начал пробираться к выходу из зала суда, стараясь идти небрежной походкой. Разумеется, никто не пытался его остановить. Но Г. М. намеренно сделал паузу, позволив залу сфокусировать на нем внимание, подобно его же собственной фотокамере. Стулья, люди за солиситорским столом, локти, ноги – все, казалось, встало на пути у Реджиналда, вынуждая его идти быстрее. Казалось, кто-то пытается выйти из театрального зала в темноте, наступая всем на ноги. Подходя к двери, он уже почти бежал. Дежурный полицейский бросил на него взгляд и шагнул в сторону. Мы услышали шорох стеклянной двери в холл.
– Давайте вернемся к фотографиям, – заговорил Г. М. – Когда они были сделаны?
Мэри облизнула губы.
– Около года назад.
– Вы прекратили вашу связь с капитаном Ансуэллом до знакомства с обвиняемым?
– Задолго до того.
– Вы требовали у капитана фотографии?
– Да, но он смеялся и говорил, что от них никакого вреда.
– Что сделал капитан Ансуэлл, услышав о вашей помолвке с обвиняемым?
– Отвел меня в сторону и поздравил. Он сказал, что одобряет мой выбор.
– А еще?
– Редж добавил, что, если я не заплачу ему пять тысяч фунтов, он покажет фотографии Джиму. Он сказал, что не понимает, почему бы ему на этом не заработать, когда у всех полным-полно денег.
– Это произошло в течение недели между 28 декабря и 4 января?
– Да.
– Пожалуйста, продолжайте, мисс Хьюм.
– Я ответила, что он, должно быть, спятил, так как ему отлично известно, что у меня никогда не было даже пяти тысяч пенни. На это он сказал, что мой отец охотно заплатит и больше, так как его величайшая мечта – устроить для меня выгодный брак, а теперь…
– А теперь?
– А теперь, должно быть, отчаялся когда-либо осуществить…
– Погодите, мэм. У вас бывало что-нибудь подобное и раньше?
– Нет-нет! Я просто передаю вам то, что Редж… что капитан Ансуэлл говорил мне. Он сказал, что мой отец не позволит каким-то пяти тысячам фунтов помешать мне заполучить такой выгодный улов, каким является Джим Ансуэлл.
Г. М. внимательно разглядывал ее.
– Ваш отец был весьма упорным человеком, не так ли?
– Да.
– Когда он чего-либо хотел, то добивался этого?
– Да, всегда.
– Ваш отец знал что-нибудь об этих фотографиях?
Ее голубые глаза широко открылись, словно она не могла понять цели столь нелепого вопроса.
– Конечно нет! Рассказать ему было почти так же тяжело, как…
– Но вы все-таки рассказали ему?
– Мне пришлось это сделать.
– Объясните, как это произошло.
