– Вы знали миссис Зия-Бей? – спросил Макс.
– Нет. Я ни разу в жизни с ней не говорила.
– Тогда почему вы хотели повидать ее? Есть ли у вас идея насчет того, кто ее убил? И почему она носила в сумке бутылку чернил?
– Она ее не носила, – отозвалась Вэлери Четфорд после небольшой паузы.
– Носила, раз мы нашли ее.
– Я имею в виду, не носила сначала. Бока сумки оттопыривались, так как в ней лежал большой конверт, набитый письмами, бумагами или чем-то еще. Убийца забрал конверт и положил вместо него в сумку бутылку чернил.
– С какой целью?
– Не знаю. Но я уверена, что произошло именно это. И хочу, чтобы вы мне помогли.
– Помог?
– Да. Понимаете, в сумке наверняка было не все. Она оставила еще один конверт у эконома. Если у вас при себе какие-то ценности, вы кладете их в конверт, который дает вам эконом, запечатываете его, пишете на нем свое имя, а он прячет его в сейф до конца плавания. Я уверена, что она в первый же день оставила у эконома конверт.
– Ну и что?
– Если капитан прикажет – слово капитана закон, не так ли? – вы можете забрать конверт у эконома и передать его мне.
Последовала пауза. Дерзость этого требования была настолько ошеломляющей, что невольно вызывала восхищение. Некоторое время Макс молча разглядывал девушку.
– И, разумеется, – предположил он, – ничего не сказав о вашей роли в деле?
– Да.
– И не упомянув о том, что вы шпионили здесь этой ночью?
– Совершенно верно.
– И даже не требуя у вас никаких объяснений?
– Я не могу ничего объяснить! Но вы ведь верите мне?
– Откровенно говоря, нет, – сказал Макс. – Я сталкивался с подобным в книгах и фильмах, но никогда не думал, что это может произойти в реальной жизни. Вы серьезно полагаете, что вам это удастся? Что вы можете говорить то, что хотите, умалчивать о том, о чем хотите, и какой-нибудь жалкий олух обязательно вам поверит? Но со мной этот номер не пройдет. Сейчас слишком поздно, чтобы кого-то будить. Но завтра утром я сообщу обо всем Фрэнку, и тогда вы сможете поговорить с ним. Это не моя епархия.
Волны сонно плескались о борт корабля. Их звуки казались четкими в тишине раннего утра. Тени длинных ресниц Вэлери Четфорд падали ей на щеки; грудь под серым платьем быстро поднималась и опускалась.
– Значит, вы собираетесь рассказать капитану? – заговорила она, как обычно едва открывая рот.
– Естественно.
– Если вы это сделаете, я буду все отрицать.
– Попробуйте.
– Я скажу, что никогда не была здесь.
– Говорите что угодно.
– Почему вы так настроены против меня? Когда я увидела вас вечером, сидящего в длинной галерее полупьяным с этой шлюхой на коленях…
– Почему вы так о ней говорите, мисс Четфорд? Миссис Зия-Бей мне очень нравилась. Она стоила десяти таких, как…
– Как я?
– Как любой другой на борту этого корабля.
– Не сомневаюсь, что вы действительно так думаете. Я заметила, что вы галантны только с теми женщинами, с которыми, по-вашему, незачем быть галантным. – Поднявшись, Вэлери накинула манто и завязала на руке шнурки спасательного жилета. – Будь я взрослым мужчиной, – добавила она, подойдя к двери, – я бы стыдилась признаться, что боюсь огня. Я слышала, как вы говорили с мистером Латропом. Доброй ночи, мистер Макс Мэттьюз. – Пустив эту отравленную стрелу, девушка спокойно шагнула через порог, но испортила эффект, хлопнув дверью так сильно, что звук, наверное, был слышен на палубе «А». Когда Макс лег на полку, он даже во сне отпускал по ее адресу сердитые замечания.
Утром в воскресенье 21 января он позавтракал и прогулялся по палубе. Гнев на Вэлери Четфорд смешивался с мыслями о проверке отпечатков пальцев, вероятно происходящей сейчас на корабле. В столовой никого не было, кроме доктора Арчера, который, выходя, приветливо кивнул, но не остановился, чтобы поговорить.
На палубе также царила воскресная тишина. Мишень для дартса и оборудование для настольного тенниса всегда прятали до окончания ленча. Дул холодный ветер; бледное солнце светило над свинцовым морем. Судя по пенистому кильватеру, тянущемуся далеко за кормой, «Эдвардик» теперь двигался зигзагами. У перил шлюпочной палубы и на «вороньем гнезде» мачты выставили дозорных. Описав полдюжины кругов по палубе «Б», Макс не встретил никого, кроме Джорджа Э. Хупера, дремлющего под пледом в шезлонге. Брата он не видел до религиозной службы в салоне в одиннадцать.
Службу проводил сам коммандер Мэттьюз, выглядевший как пуританский пастор и неуклюже державший
