И ни секунды не колеблясь, Анаид отправила сообщение. Самое страшное было позади. Ей хватило храбрости первой признаться в любви, и больше она ничего не боялась. Теперь Анаид знала, что Рок получит ее сообщение, прочтет его и ответит ей так же откровенно, а может и еще откровеннее…
Однако через несколько секунд отправленное сообщение вернулось. «Сообщение не может быть доставлено, — заявил безжалостный компьютер. — Адрес
— Как это — не существует?! — вслух возмутилась Анаид. — Я же ночью посылала по этому адресу сообщение, и оно прошло!!!
Дрожащими руками девушка отправила сообщение еще раз, и оно тут же вернулось в сопровождении все той же зловещей надписи «Адрес не существует…».
Анаид не на шутку заволновалась. Похоже, что-то произошло.
Заломив руки, девушка стала нервно расхаживать по номеру, но через несколько минут заметила, что ей пришло сообщение с незнакомого адреса
«Анаид! Анаид! Анаид!
Я хотел порвать с тобой, но у меня ничего не вышло. Я даже поменял адрес электронной почты, чтобы ты меня не нашла, но теперь пишу тебе сам! Мне действительно нужно с тобой порвать, но от одной этой мысли мне становится плохо.
Я все время думаю только о тебе, и это нехорошо. Почему ты уехала? Почему не говоришь, где ты и куда направляешься? Почему мне нужно привыкать к ужасному чувству одиночества? Скажи же что-нибудь! Мне нужны твои слова, чтобы набраться сил. Давай пообщаемся по мессенджеру. Не забывай меня! Рок».
Анаид была в полном недоумении — какая муха укусила Рока?!
Девушка была не только растеряна, но и ужасно расстроена тем, что он ей написал. Еще вчера перед ней распахнулась дверь в чудесные романтические отношения, но уже сегодня они со скрипом захлопнулась. Зачем Рок изменил адрес своей электронной почты? Неужели он не в состоянии немного ее подождать? Может, другие уже висят у него на шее, и малейшее ожидание ему невыносимо?
В коридоре раздался знакомый стук каблуков Селены, и Анаид бросилась в ванную.
Когда Селена вошла в номер, девушка стояла под душем.
— Что это ты там так долго мокнешь? — настороженно поинтересовалась ее мать.
— Ой, как вкусно пахнет! — поспешила переменить тему разговора Анаид, с притворным ожесточением растираясь полотенцем.
В номере действительно чудесно запахло. Селена принесла с собой поднос с роскошным завтраком: яичницу, сосиски, жареный хлеб, булочки, масло, джем, сок и молоко.
— Можно? — спросила Анаид и, завернутая в полотенце, бросилась к подносу и впилась зубами в кусок жареного хлеба.
— Известно, что колдуний за столом отличают безукоризненные манеры, — сказала Селена. — Сядь. Возьми салфетку, нож и вилку.
Анаид просияла и выполнила указания матери.
— Присядь со мной рядом и рассказывай дальше, пока я буду завтракать, сушить волосы и одеваться! — попросила она Селену.
Девушке было нужно, чтобы мать держалась подальше от компьютера и не заметила, что он еще теплый.
— Может, ты сначала спокойно поешь и оденешься, а потом я продолжу? — возразила Селена.
— Нет. Рассказывай сейчас. Мне не терпится узнать, как ты избежала суда омниор!
Селена пустилась в продолжение своего рассказа, а Анаид вооружилась вилкой и набросилась на яичницу.
Мы с Гуннаром сбежали на ночном поезде, шедшем на север.
Мне было всего семнадцать. Я была легкомысленна и немного взбалмошна. И еще, я, наверное, первой из омниор решилась вырваться из-под опеки своего клана, ослушавшись приказа самой Предводительницы всех кланов западных омниор. Однако я вцепилась в мысль о бегстве, как утопающий хватается за соломинку, не желая представать перед судом племени и видеть свою мать.
Хотя Гуннар и был ошеломлен известием о гибели Метрикселлы, он поверил, что я ее не убивала, согласившись, что мне лучше скрыться от полиции, и помог подготовить наше бегство. Впрочем, Гуннар не знал, что в первую очередь я бежала от омниор, которых боялась гораздо больше любой полиции.
Мы решили не садиться на самолет и не проходить таможню. Наше бегство должно было остаться для всех тайной. Наш путь лежал по тайным тропам к мысу Нордкап,[49] где летом никогда не заходит солнце. В ясные дни с Нордкапа даже виден Конец Света — страшный обрыв, с которого свергаются в бездонную пропасть корабли безумцев, рискнувших отправиться в плавание в тех краях. Сама я этого не видела, но так гласили лапландские предания.
А еще я рассчитывала на то, что мы успеем отпраздновать на Нордкапе день летнего солнцестояния, и призналась Гуннару, что мне хотелось бы оказаться рядом с Концом Света в самый длинный день в году и провести с ним на этом мысе всю белую ночь.
Я не стала объяснять Гуннару, что мы, омниоры, в такую ночь справляем огненный обряд, призывая солнце безраздельно править миром, и бросая в костер свои старые атамы. Не сказала я своему викингу и о том, что хотела воспользоваться магической ночью, чтобы начать новую жизнь, забыть о своем печальном детстве, забыть омниор своего клана, гибель Метрикселлы и не дававший мне ни днем, ни ночью покоя вопрос о том, кто же вонзил ей в сердце мой атам.
Я сбежала на рассвете с небольшим чемоданом, фальшивым паспортом и Лолой в кармане, не оставив никому даже записки. Гуннар уже ждал меня на вокзале, где мы незаметно сели в поезд, как пустившиеся в бега любовники. В маленьком купе я взяла Гуннара за руку, закрыла глаза и не открывала их до тех пор, пока свисток дежурного по вокзалу не оповестил всех об отправлении поезда.
Ритмичный стук колес сразу прогнал снедавшую меня в последние недели тревогу. Наконец мои кошмары остались позади!
На жестких полках маленького купе я почувствовала себя свободной. Рядом сидел мой обожаемый викинг, а передо мной расстилалась бесконечная дорога в прекрасные, ослепительно белые дали.
Недолго думая, я выбросила в окно свою волшебную палочку, и с меня с тихим шорохом спала защита, невидимо связывавшая меня с остальными омниорами. Теперь они не могли докучать мне своими мысленными вызовами. Потом я попросила Гуннара, чтобы он меня обнял, и он так крепко стиснул меня в своих объятиях, что у меня захватило дух.
— Как тебе кажется, я не изменилась? — в шутку спросила я Гуннара, который, конечно, не мог знать, что впервые обнимает обычную беззащитную девушку, а не коварную колдунью.
— Ты моя финикийская богиня, — пробормотал Гуннар. — Богиня любви, чьих объятий не избежать…
Пожалуй, он сказал это не к месту. В начале пути никогда не следует упоминать приносящих смерть и горе божеств. Разумеется, я больше не хотела быть колдуньей, но все равно, улучив момент, когда Гуннар меня не видел, и перед сном трижды бросила щепотку соли через плечо и произнесла защитное заклинание.
На следующее утро я в очередной раз принялась писать письмо Деметре. Я должна была сообщить ей, что искать меня бессмысленно, но не находила достаточно веских и убедительных аргументов. И вот, когда мне что-то начало приходить в голову, и я взялась за ручку, раздался вопль Гуннара:
— Что это?!
Гуннар тыкал пальцем в дрожащий меховой комочек в боковом кармане моей сумки.
— Это Лола.
— Терпеть не могу крыс!
— Это не крыса, а хомяк.
