— Так сказали мне предводительницы наших кланов.
— Значит, ты понятия не имеешь, где Тропа Оры?! — не выдержала Анаид.
— Нам, омниорам, путь в Царство Мертвых заказан, — стала оправдываться Селена.
— Значит, туда могут попасть только одиоры? — спросила понявшая намек матери Анаид.
Селена едва заметно кивнула.
— Мы что, обратимся за помощью к одиорам?!
— Нет, Анаид, ты сама найдешь Дорогу Мертвых, — с легкой дрожью в голосе ответила Селена. — Так гласят знамения…
— Потому что я — Избранница? — осторожно спросила девушка.
— И не только.
Анаид с трудом перевела дух. Она начала кое-что понимать. Даже слишком много… Выходит, она Избранница именно потому, что не просто омниора. Она — единственная омниора на свете, в чьих жилах течет кровь одиор.
— Значит, я найду Дорогу Мертвых потому, что я наполовину одиора?
— Да, — смутившись, признала Селена.
Теперь Анаид ни в чем не сомневалась. В отличие от матери, она могла общаться с призраками. А призраки знают все. Подумав об этом, девушка покосилась на свое изумрудное кольцо.
— Сейчас я вызову какое-нибудь привидение и спрошу у него, где находится Дорога Мертвых.
— Призраки, обитающие вокруг нас, — пленники нашего мира и не знают Дороги Мертвых, — покачала головой Селена.
— А сами мертвые? Ведь явилась же мне Деметра в облике волчицы!
— Мертвые связаны страшной клятвой. Они никому не открывают путь в свое Царство.
— А как же ты сама там побывала? — заинтересовалась Анаид.
Селена опустила глаза, и девушка все поняла без слов.
— Ага! Значит, это Кристина Олав, которую ты так ненавидишь, показала тебе ее.
— Тогда мы были друзьями, — откашлявшись, стала оправдываться Селена.
Анаид замолчала. Ей совсем не хотелось оживлять в памяти матери страшные призраки прошлого.
Сейчас она понимала Селену без слов. Девушка знала, что омниорам самим не найти тайных троп из Мира Живых в Мир Мертвых. Она понимала, насколько растерянной, слабой и беззащитной была тогда Селена перед лицом каждой из трех одиор — Черной Дамы, Белой Дамы и Кровавой Графини. Теперь ей самой, пятнадцатилетней Избраннице, предстояло одолеть этих чудовищ практически голыми руками, еще неспособными повелевать Жезлом Власти.
Чем же ей поможет мать?!
Еще недавно Анаид считала Селену самой мудрой женщиной на свете. А оказывается, она даже не знает, как пробраться в Царство Мертвых! Селена просто не способна увидеть ведущую туда дорогу. Да и не так уж Селена и сильна! В одиночку ей было не совладать с Баалатой!
Раньше Анаид считала, что каждая девочка может положиться на свою мать — свою путеводную звезду, надежду, опору и защиту, за которой ей будет, как за каменной стеной. Выходит, это не так!
Зажмурившись, она попыталась представить себе Селену в ее былом великолепии, но у нее ничего не вышло.
Ее мать просто обманщица, которая лишь делает вид, что все знает и умеет. Она хочет, чтобы ее считали сильной, а у самой трясутся руки. Ее волосы притворно выкрашены в фальшивый рыжий цвет. Она считает себя воплощением искренности и сердечности, но не способна броситься в объятия мужчины, который в ней души не чает. Невыносимо ревнивая, она бесится, стоит ее собственной дочери проявить симпатию к кому-то кроме нее самой, при этом не стесняясь лгать и изворачиваться…
Неужели всем девочкам приходится пройти сквозь это?! Неужели каждая из них в один прекрасный день понимает, что ее мать — бессильное, боязливое, неискреннее и не всегда порядочное существо?!
И действительно, Селена была уже не той, какой ее знала Анаид. Ее былая самоуверенность с каждой секундой улетучивалась, будто дым. Селена была лишь жалким подобием своей матери Деметры — действительно великой колдуньи, человека железной воли, уважаемой всеми Предводительницы Клана Волчицы.
А теперь, не имея ни малейшего представления о том, как добраться до Царства Мертвых, Селена требует от дочери, чтобы та постилась, медитировала, блуждала во мгле, а потом бросилась в какую-то бездонную пропасть…
Неужели мать не видит, что нее подгибаются ноги при одной мысли о покойниках?! Что ей не вынести их жуткого облика и не одолеть бесконечного спуска во тьме?!
У Анаид темнело в глазах от одной мысли, что она может навечно остаться пленницей мрачного подземелья. И при этом она не была от природы трусливой или безответственной. Наоборот, Анаид всегда решительно бралась за самые непосильные из выпадавших на ее долю задач. Так бывало не раз. Но теперь…
Теперь она была влюблена. Анаид хотелось только одного — целовать Рока, видеть его глаза и слушать его признания в любви. Она мечтала вновь ощутить на своем лице его дыхание, прикосновение его пальцев, пережить вместе с ним ни с чем не сравнимые мгновения, поглощающие время и пространство.
Анаид не сомневалась, что без любви Рока ей не выполнить своего предназначения. Об этом даже говорится в Пророчествах! В своем Трактате Требора писала, что Избранница должна пылать любовью. Значит, Селена в очередной раз ошибается! Анаид будет сильной, лишь благодаря любви Рока. Если же он ее позабудет, мир станет для нее мрачным и неприветливым. Она забьется в угол и ни о чем не заботясь, будет рыдать от одиночества.
— Ты слушаешь меня, Анаид?
— Да, — встрепенулась девушка.
— Я купила тебе одежду, обувь, косметику и чемодан. Оденься и собери его. Сегодня вечером он тебе понадобится.
— Сегодня вечером?! — удивилась Анаид.
— Когда Гуннар заснет. — И Селена потрясла перед носом дочери небольшой связкой ключей.
— Ты взяла напрокат машину?
— Я сняла слепок с ключей машины Гуннара.
— Ты что, стащила их у него?!
— Без машины ему нас не догнать.
Поняв, что придется действовать быстрее, чем она рассчитывала, Анаид быстро спросила:
— А если он проснется и все поймет?
— Он проснется очень нескоро, — злорадным тоном заявила Селена.
— Ты что, опоишь его зельем? — Анаид поморщилась.
— Я нашла в аптеке все, что нужно, — вытащив из сумки пучок трав, продолжала Селена. — Сейчас я приготовлю настой.
— Значит, мы ужинаем вместе?
— Конечно! Гуннар не должен ничего заподозрить.
— Выходит, мы его обманем?
— Вот именно.
— А он должен думать, что ты с ним помирилась?
— Примерно так.
— Мы усыпим его бдительность и оставим здесь?
— Умница! Именно так мы и поступим.
Анаид взглянула на мать с нескрываемым сочувствием.
«Селена даже не подозревает, что она видит ее насквозь и способна очень на многое».
С этими мыслями Анаид покосилась на машину Гуннара, на которой Селена приехала из магазина.
— Значит, мы скроемся на его «фольксвагене»?
