Философия истории

13, 15, 32). Но идеал истории (усовершенная историческая действительность), будучи высшею реальностью – бытием истории в Абсолютном и в качестве Абсолютного, – а для эмпирии – целью, заданием и должным, не находится в ограниченной эмпирии и, тем более, в каком либо из моментов ее. Он содержит в себе всю эмпирию и все ее моменты в их завершенности, но он превышает эмпирию, чуждый ее ограниченности и восполняя ее тем, что в эмпирии не осуществилось. История направлена к идеалу, но не так, что он лежит в начале, середине или конце ее, а так, что он всю ее объемлет и содержит, и всякий ее момент направлен к своей усовершенности в идеале. Если символизировать историческое развитие в виде бесконечной прямой или (что то же самое) в виде кривой окружности с бесконечным диаметром, то идеал будет центром этой окружности. Любая точка достигает до центра не чрез движение свое по окружности, а чрез движение по радиусу, чтобы в центре найти себя и совпасть с другими точками. В ограниченности же эмпирии точка только приближается к центру (или совершенному своему бытию) от периферии (или абсолютного своего небытия), и притом одна точка больше, другая меньше. И не непосредственно точка переходит в соседнюю, не чрез движение по окружности, отвлеченное и иллюзорное, а чрез движение в центр, становлением которого являются все точки. «Circumferentia est exglomeratio centri».[66] Ни одна точка не может быть заменена другою, ибо данное положение на окружности единственно, а истинное бытие центра есть единство его с раскрытием его в круг и стяжением круга в него. Этим самым не только даны все точки, но дана и единственная последовательность их, однозначное отношение каждой ко всем прочим.

Усовершенная историческая действительность – полнота Абсолютного в тварном субъекте, противостоящем Субъекту Божественному, который созидает свободно возникающую тварь, всецело отдает ей Себя и всецело приемлет в Себя и делает собою ее, свободно Ему отдающуюся. Усовершенная историческая действительность чрез свободную самоотдачу себя Богу и чрез обожение ее Богом есть момент Божественной Полноты. Ограниченная историческая действительность, эмпирическая история – умаленность Абсолютного, хотя и не в Нем самом, а в тварном субъекте, и умаленность, обоснованная тем, что ее приемлет и делает бытием Абсолютное, благостно воплощаясь в ограниченное эмпирическое бытие (§ 13). Поэтому естественно, хотя и не вполне правильно, символизирование возникновения мира в образе отпадения его от Абсолютного, как то изображено в религиозном мифе иудейства. Такое символизирование неправильно, поскольку предполагает совершенное бытие твари до отпадения, ибо совершенное бытие не в ограниченности времени и, в качестве совершенного, умалиться не может. И приняв правду иудейского религиозного мифа, христианская мысль не отожествила первобытия твари (райского состояния) с совершенным ее бытием, отвергла учение о восстановлении всего в первоначальное состояние (????????????? ??? ??????? [67]) и, в лице величайших своих представителей, указала на неприменимость к райскому бытию категории временного понимания. Естественно далее, хотя и неправильно в еще большей степени, учение о падении самого Абсолютного, развиваемое пантеистическими и дуалистическими системами, исказившее гениальные умозрения Плотина. В этой теории Боговоплощение, искупающее и оправдывающее ограниченно-эмпирический мир, смешивается с умаляющим абсолютность Божества падением.

Попытки позитивно выразить затронутые нами сейчас религиозные истины и приводят, с одной стороны, к теории «золотого века» и регресса, с другой – к теории прогресса, подчеркивающей стремление эмпирического бытия к совершенству. И отрицание всевременности идеала неизбежно ведет к тому, что идеал полагается в начале или в конце времени; невнимание к его сверхэмпиричности позволяет отождествлять его с эмпирическим бытием, хотя, как мы знаем (§ 46), и не до конца. Однако в основе теории прогресса лежат и еще некоторые стороны всеединства, уже затронутые нами в анализе законов развития (§§ 37–39).

Всякий момент всеединства обладает единственною, ему только свойственною, неповторимою качественностью. В усовершенности своей или в идеале своем он один из необходимых аспектов или модусов всеединства, и нет всеединства без него. Поэтому все моменты всеединства равноценны. Каким же образом их равноценность примирима с иерархическим строением всеединства и, следовательно, с разным положением каждого момента в нем? Каков точный смысл введенного нами уже понятия о «преимущественном моменте», «преимущественном» качествовании? Чтобы ответить на эти вопросы, необходимо выяснить строение всеединства со стороны его иерархии.

48

Нам даны моменты некоторого порядка A, B, C… Будучи индивидуализацией высшего единства, каждый из них является всеединством своих моментов – моментов низшего, скажем, второго порядка. Таким образом A – a¹ – a² – a³ – … – aⁿ, B = b¹ – b² – b³ – … – bⁿ, C = c¹ – c² – … cⁿ и т. д. Но равным образом и каждый из моментов второго порядка есть всеединство своих индивидуализаций – моментов третьего порядка. Следовательно,

a¹ = a¹₁ – a¹₂ – a¹₃ – … – a¹_n, a² = a²₁ – a²₂ – a²₃ – … – a²_n,

b₃ = b³₁ – b³₂ – … – b³_n, c_n = cⁿ₁ – cⁿ₂ – cⁿ₃ – … – cnn и т. д.

Допустим еще, что a¹₁,… a³₂,… aⁿ_n,… b³₄,… b⁵_n,… bⁿ_n,… c¹_n,… cⁿ_n суть условно последние моменты всеединства. Совершенно ясно иерархическое соотношение между A – a¹ – a¹₁ и т. п. Однако необходимо помнить, что конкретно-реально в этом ряду только a¹₁. Нет a¹ вне его индивидуализаций в a¹₁, a¹₂,… a¹_n. Оно всегда или a¹₁, или a¹₂, или… a¹_n, а вернее оно всегда и a¹₁, и a¹₂, и… a¹_n. С другой стороны, нет и a¹₁, a¹₂,… a¹_n, иначе, как в качестве индивидуализаций a¹. В a¹, a² и т. д. не существует разрыва между a¹₁ и a¹₂, между a¹_m, и a¹_n и т. д., и a¹ отличается от любой из своих индивидуализаций лишь тем, что каждая из них не исключает другие, а оно является всеми ими «сразу». Если мы возьмем, например, a¹₄, оно есть все a¹, но в своем качествовании a¹₄. Оно должно перестать быть для того, чтобы появились a¹₁, a¹₃, a¹_n и т. д. Но перестав быть, оно должно снова быть, ибо иначе не может существовать a¹: a¹₄ есть a¹ и не есть a¹, и снова есть a¹. В этом всевременность a¹, жизнь его всеединства, превышающая жизнь, смерть и воскрешение его индивидуализаций (т. е. a¹₁, a¹₂… a¹_n). Конечно, a¹₄ иерархически ниже, чем a¹, и дальше, чем оно, от A. Но оно дальше от A и ниже a¹ постольку, поскольку не существует; в бытии своем (в жизни и воскрешенности) оно с а¹ совпадает; и a¹ индивидуализует A непременно и в a¹₄. Так же следует понимать взаимоотношение между A и an; и точно так же an само по себе, без индивидуализаций себя в aⁿ₁, aⁿ₂,… aⁿ_n не существует. «A» не что иное, как a¹₁ – a¹₂ – … – a²₁ – a²₂ – a²₃ – … a³₁ – … – aⁿ₁ – aⁿ₂ – … – aⁿ_n, чем не уничтожается реальность a¹, a², a³… aⁿ, и потому можно также сказать: A = a¹ – a² – a³ – … – aⁿ.