исчезли из памяти людской. Но только посмотри, как сверкает золотой, как будто лишь вчера его отлили на монетном дворе.
Они прошли дальше через пещеры, полные чудес.
За этим залом последовал зал тысячи мечей. Старые, помятые, зазубренные, тронутые древней ржавчиной клинки висели на стенах. Каждый из них имел собственное имя и гордую историю. Это были клинки старых героев, и многие из них участвовали в славной войне с силами Тьмы.
Старый Коньен мог опознать их с виду. Глаза его затуманились слезами; они слезились из-за повышенной влажности пещер? Он смотрел на эти клинки и называл их друг за другом:
— Вот висит старый Скаммунг, который носил Икснар, а вот широкий кладенец Йонгар, сверкающий Сириам Беспощадный, Бабамор и Рорнавей, Ян и Тарналюм, Зариоль Тихоход, бесшумнейший из мечей! Спи с миром, священная сталь! Ты заслужила покой на долгие века.
Наконец путники забрели в пещеру, значительно превосходившую размером остальные. Она была невообразимо огромной. Сизый туман клубился везде и был странного, явно не атмосферного происхождения. Откуда-то доносился тихий шепот, повсюду скользили тени, мерцали таинственные огоньки. В самом воздухе здесь, казалось, витала магия.
— Пещера Чудес, — произнес Лучник голосом тихим и завороженным.
Содаспес не сказал ни слова, он в удивлении озирался.
Морган вглядывался в загадочный голубой туман, сквозь который виднелись странные предметы: каменные шероховатые маски; наковальня, слишком большая для того, чтобы ею пользовался простой смертный; шар с чистой водой, что сверкала, точно живая, внутренним глубоким светом; алтарь, сооруженный кое-как, грубо и топорно, зато инкрустированный сверху древними драгоценными камнями; гигантское копье сорока футов в длину, увенчанное странной формы лезвием, похожим на пламя.
Пещера Чудес… о которой до сих пор рассказывали старинные песни, сказочная сокровищница магических принадлежностей, инструментов и орудий, изобретенных на заре мироздания!
Тут хранилось немало вещей, которым Морган затруднялся подыскать название. Какие-то странные приспособления из стержней, конусов и кубов, а также призм из полированных сверкающих кристаллов и странного загадочного металла черного, зеленого и серебряного цветов. Чувствовалось, что эти предметы обладают подспудной мощью, силой, которая заключена в них до поры до времени. И этой силы, которая могла проснуться в любой момент, хватило бы, чтобы покорить или разорвать на части целые миры.
Хранилось тут и черное зеркало, высокое, как крепостные ворота, в глубинах которого двигались бледные силуэты, беспокойно, точно призраки, пойманные в туманный мир двух измерений, и громадный драгоценный камень с тысячью граней, на каждой из которых была вырезана руна невиданной силы, а внутри заключен огонь, светивший точно звезда, пойманная в бутылку.
Было тут и оружие: броня, латы и ножны, с начертанными на них странными знаками, похожими на буквы; меч удивительной красоты и тонкой работы, лезвие которого сверкало точно бриллиант на парадном эфесе. Бронзовая голова, потемневшая от времени, венчала жезл, стоящий в углу, и драгоценные камни сверкали в ее глазницах. Эти глаза смотрели осмысленно и провожали путников взглядом.
Казалось, чудесам не будет конца. В самом центре пещеры росло гигантское дерево. Странным образом оно пустило корни в голый камень. Однако листва на нем была зеленой и пышной, громадные ветви размахнулись широко во все стороны, качаясь, точно овеваемые невидимым ветром, должно быть, долетавшим из какого-то иного мира. Одна ветвь привлекла взоры людей: она сверкала, точно сделанная из чистого золота, и семь черных птиц сидели на ней. Птицы без крыльев и без глаз!
Морган смотрел на эти чудеса, но не понимал их предназначения. Но по благоговейному удивлению на лицах друзей он догадался, что они проникли в тайное хранилище древних чудес: тех самых вещей, о которых рассказывали мифы; легендарных вещей, о которых пелось в песнях.
Перед одним чудом — черным кристаллом, Дзармунджунг остановился. Кристалл напоминал бездонный колодец, чья горловина затянута пленкой стекла. Казалось, эту вещь окружал ореол невидимого света.
— Разве такое возможно? — раздался восхищенный и восторженный шепот Аргиры у Моргана за спиной.
— Знаешь, что это такое, дитя? — спросил старый дракон, весело сверкнув оранжевыми очами, которые вспыхнули, словно светофоры в ночи на железнодорожном переезде. Девушка-воин медленно кивнула в ответ.
— Кладезь Игга, не так ли, дедушка дракон? О нем рассказывает история о принце Оуросе и мудром отшельнике, а также о старом короле Игле-Орле…
— Колодец Мудрости, — эхом откликнулся Лучник.
— Да, дети мои, тот самый Колодец Мудрости! — прогудел Дзармунджунг. Дракон пребывал в хорошем настроении, возможно оттого, что через столько веков показывал сохраненные им сокровища и чувствовал себя как настоящий коллекционер, у которого есть чем похвастаться.
— Теперь, мне кажется, самое время заглянуть в колодец раз уж мы пришли сюда по следам многих и многих героев являвшихся к нему перед подвигами, — проговорил старый дракон. — Ведь именно здесь можно узнать, какие опасности ждут впереди, и как можно их избежать, не так ли? Ба! Сейчас посмотрим, не закисла ли эта штука за столько тысячелетий… Люди расположились на краю легендарного сказочного колодца, опустившись на колени. Поверхность черного кристалла, подвижная, точно вода, сверкала, магический свет пробегал под ее поверхностью. Дзармунджунг тоже занял место перед колодцем, медленно и тихо опустился к его черной поверхности, обмотав колючий хвост вокруг кристалла и положив голову на могучие лапы.
И тогда он произнес еще одно Имя. Тишина воцарилась в магической пещере. Тени отступили, и забрезжил свет. Слабое, но отчетливое сияние замерцало в непостижимых глубинах старого колодца. Точно призрачный зеленый свет всплывал к его поверхности: слишком смутный и зыбкий, чтобы можно было назвать его «светом», и слишком бледный, чтобы отважиться определить его цвет, как «зеленый». Он напоминал фантом света и тень цвета.
Свет поднялся к самой пленке поверхности, просочился сквозь нее и растаял над колодцем слабым туманом, дымкой, медленно покачиваясь и сворачиваясь струйками. Морган заворожено взирал на происходящее. У него на глазах творилась настоящая магия, и все происходило не в реальном мире, где существует человек, а в сумеречной загадочной реальности самого настоящего мифа.
Зеленая дымка постепенно превратилась в некое подобие гигантского Лика.
Сотканный из тумана, этот Лик казался не совсем человеческим, хотя у него были и борода, и величественно сжатые губы, и гордое чело, прикрытое чалмой. От широкого лба по сторонам чалмы поднимались крылья; они шевелились, словно поддерживая Лик в воздухе. Неземные глубины отражались в туманных глазах, больших и мудрых, и, когда Лик из тумана заговорил, голос его звучал отдаленным шепотом.
— Что ты хочешь? — произнес странный голос.
— Нам надо знать, что ждет этих смертных впереди, — торопливо произнес старый Дзармунджунг, пока шестеро людей с почтением и опаской рассматривали творение магии.
— Опасности, — ответило лицо из тумана, — поджидают каждого, смерть ожидает одного, а тьма — другого. В конце пути — великий триумф и слава, что переживет века, — ответил Лик, сотканный из тумана.
— Семь дорог идут в верхний мир из моих пещер, — продолжал дракон. — По которой из них должны отправиться эти люди, какой из проходов не охраняется, на какой тропе нет засад гномов?
— Все семь дорог стерегутся, — отвечал призрак из колодца. — Но людям уготовано выйти отсюда Горными Вратами, хотя и они охраняются.
— Что же случится, если они направятся по одному из других путей? — спросил дракон.
Лик ответил с едва заметной улыбкой:
— Ты не можешь перечить року, о Дзармунджунг, как бы того ни хотел! Поскольку это записано в Книге Миллионов лет. Люди должны оставить твою пещеру и идти именно этой дорогой, хотя она полна опасностей, и смерть, и тьма стерегут людей пред Горными Вратами. Все же именно на этом пути ждет их светлая победа. Поэтому следует не робеть, а отважно идти навстречу тому, что предстоит пройти как неизбежное.
Лик стал таять. Высокий лоб, скулы и борода расплывались завитками дыма. Вскоре они превратились в
