– Что ж, стало быть я, именно, этот десятый и есть, – спокойно возразил полковник.
– А если угроза будет приведена в исполнение?
– Тогда, по всей вероятности, меня придется похоронить, – коротко заметил полковник.
– Значит, вы все-таки опасаетесь того, что когда-нибудь вас убьют?
– Опасаюсь, но не боюсь этого настолько, чтобы уступить. Каждый раз, когда я получал подобное письмо, я задавался целью принять меры к задержанию посланных. Я по целым ночам сидел с револьвером наготове и, смею вас уверить, я не промахнулся бы; но я, даже, не напал на след негодяев. Они как-то умеют приходить и уходить совершенно неслышно.
– Не пробовали ли вы ставить западни?
– Западни, – захохотал полковник, – я перепробовал все сорта, какие только имеются. Я ставил медвежьи и тигровые западни, с такими пружинами, что кости всякого человека были бы раздроблены в щепки. Я протягивал от дверей к дверям, поперек всех комнат самые тонкие, еле видные, даже днем, проволоки, которые при малейшем прикосновении к ним должны были привести в движение звонки. Все напрасно: ни один звонок не зазвенел, все проволоки остались целы, а письма с приложениями снова лежали на столе.
– Это совершенно непонятно, – пробормотал Ник Картер.
– Непонятно? Это просто ужасно! – сердито воскликнул Пирзаль, – если бы я был труслив, то давно бежал бы или сошел с ума.
– А что вы намерены предпринять?
– Я буду стоек. Либо эти невидимые негодяи убьют меня, как угрожают, либо я спугну и обезврежу их всех.
– Вы говорите во множественном числе, – заметил Ник Картер, – разве у вас есть основание думать, что их несколько?
– Нет, но я не допускаю возможности, чтобы один человек мог сотворить всю эту пакость.
– Вполне согласен с вами, – задумчиво произнес Ник Картер.
– Мне хотелось бы передать все это дело в ваши руки, мистер Картер, – снова заговорил полковник, – и на сей предмет уполномочиваю вас делать в моем доме, все, что вам будет угодно, во всякое время дня и ночи. Если вы того пожелаете, я предоставляю вам постель и все удобства для продолжительного пребывания в доме и готов сам подчиняться всем вашим приказаниям. Если вам удастся выяснить эту тайну и освободить меня от моих мучителей, а, быть может, даже задержать их, то я готов уплатить вам двадцать тысяч долларов.
– А хорошо ли вы уяснили себе, какого рода полномочия вы мне, таким образом, предоставляете?
– Вполне.
– Известна ли вам история этого дома?
– Знаю только, что это старейший дом на всем острове Манхэттене, или по крайней мере считается им, – ответил Пирзаль.
– Вот как? Этого я не знал. А дальше что?
– Приблизительно за столетие до освободительной войны на месте нынешнего дома стоял другой дом, фундамент которого послужил основанием для новой постройки после того, как старая сгорела. Вот все, что мне известно.
– Не знаете ли вы, в каком именно году построен теперешний дом?
– Нет, не знаю.
– Где вы жили раньше? – продолжал расспрашивать Ник Картер.
– Обыкновенно в гостиницах. Собственной постоянной квартиры у меня не было, да и, кроме того, я много путешествовал. В довершение всего я с большим трудом приспосабливаюсь к одному месту.
– Вы родились в Нью-Йорке?
– Нет, мое семейство родом из Лонг-Айленда, – пояснил полковник.
– Полагаете ли вы, что угрожающие письма относились лично к вам, или что всякий другой наниматель тоже стал бы получать их?
– Я так полагаю, что письма эти я получаю только потому, что живу в этом доме.
– И вы действительно не подозреваете, каким способом эти неизвестные проникают в дом?
– Понятия не имею.
– Нет ли в доме потайных дверей и подземных ходов? Или секретных помещений? Я только недавно ознакомился с таким домом, в котором была проложена целая сеть подобных потайных проходов.
– Я тоже уже думал об этом, но все мои поиски ни к чему не привели.
– Не было недоразумений между вами и вашими слугами-китайцами?
Полковник покачал головой.
– Эти слуги тоже ни разу не заметили таинственных гостей?
– Насколько мне известно, нет.
– Не находили ли они предназначенных для вас трупов животных?
