того, что мне говорят, и мне кажется, барон меня не любит.
Последние слова девушка проговорила с беспокойством. Она прекрасно сознавала, что осмелилась произнести вслух то, о чем много размышляла, но чувствовала, что должна вынести на свет скрытые подозрения, стоявшие между нею и человеком, непрестанно находившимся в доме.
— Что тебе говорил барон? — резко спросила герцогиня.
— Ничего, ничего особенного, — ответила Гардения. — Я просто чувствую…
— Нечего тебе что-то чувствовать! — отрезала герцогиня. — Барон сложный человек, но он очень умен, у него важные дела в Париже. Иногда даже мне трудно его понять. Ты должна принимать его таким, каков он есть, постарайся облегчить ему жизнь, когда он приезжает сюда отдохнуть и расслабиться.
— Разве у него нет своего дома? — удивилась Гардения.
— Он живет в посольстве, — ответила герцогиня.
— Он не женат?
Герцогиня встала и прошлась по комнате.
— Да, конечно, он женат, — наконец с небрежным видом проговорила она. — Его жена живет в Германии, она управляет огромным поместьем в Северной Пруссии. У них четверо детей. Он очень уважаемый человек.
— Ясно, — пробормотала Гардения.
Она все еще не понимала, почему, если у барона есть жена и дети, он постоянно крутится вокруг тети Лили? Почему, когда она вчера вечером неожиданно вошла в малую гостиную, он резко отдернул руку, лежавшую на плече герцогини? Ее лицо, на котором отразилось чувство всемерного поклонения и обожания, было обращено к нему так, будто он только что целовал ее. Гардения была потрясена. Ведь тетя Лили стара для таких вещей.
Позже, размышляя об этом, она решила, что тетя Лили собиралась выйти за барона замуж. В конце концов, почему бы ей еще раз не выйти замуж, хотя плохо, что ей нравится такой мужчина, к тому же немец, но ведь барон будет заботиться о ней. Он сможет запретить ей тратить такие большие деньги на приемы, которые, должно быть, обходятся недешево и на которые приходят такие странные и шумные люди.
Гардения встала с колен. Тетя Лили сделала вид, что поправляет гвоздики, стоящие в вазе на камине.
— Думаю, Гардения, мне надо тебе кое-что объяснить, — странным голосом начала она. — С тех пор как умер мой муж, я очень часто чувствовала себя несчастной и одинокой. Барон был исключительно внимателен ко мне. Он помогает мне решать сложные юридические вопросы. Он всегда давал мне ценные советы как раз тогда, когда я больше всего в них нуждалась.
— Да, конечно, я понимаю, — поспешно проговорила Гардения. — Мне просто казалось странным, что он так часто приходит сюда. Я не догадывалась, что он помогает вам.
— Теперь ты понимаешь, как обстоит дело, — продолжала тетушка, склонившись над цветами. — Он одинок здесь, его жена и семья далеко, а французы не любят немцев. Он очень болезненно воспринимает то, что люди грубы и недружелюбны к нему.
Гардения промолчала. Почему-то ей было трудно представить барона страдающим, он рисовался ей властным и повелевающим. Но, возможно, подумала Гардения, она слишком жестока, и, в конце концов, тетушка хорошо его знает.
— Мне очень жаль, если я оказалась чересчур любопытной, тетя Лили, — сказала она. — Простите меня. Для меня невыносимо задавать вопросы. Мне просто хочется все понять и не делать неправильных выводов.
— Конечно, детка, и если ты хочешь доставить мне удовольствие, — проговорила герцогиня, — будь помягче с лордом Харткортом. Он очаровательный молодой человек, к тому же богатый.
Гардения почувствовала, как щеки заливает краска.
— Именно это я и собиралась обсудить с вами, тетя Лили, — застенчиво сказала она. — Понимаете, из того, что мне в тот вечер сказал лорд Харткорт, я заключила, что он считает, будто вы имеете на него виды.
— Он так и сказал? — Внезапно голос герцогини стал резким.
— В некотором смысле да, — запинаясь, ответила Гардения. — Это все я виновата. Я сказала ему, что вы хотите, чтобы мы были друзьями. Только потом я поняла, как была глупа, и мне стало стыдно. Я ни за кого не хочу выходить замуж, тетя Лили, пока не полюблю.
— Гардения, тебе придется выйти замуж, — сказала герцогиня. — Единственное, чего я хочу, — найти богатого и основательного человека, который заботился бы о тебе и с которым ты была бы счастлива. Мне больше ничего не нужно, как ты не понимаешь! Ты говоришь о том, чтобы пойти в гувернантки или в компаньонки: что у тебя будет за жизнь! Ты все возненавидишь. Более того, от такой безрадостной жизни, к которой ты привыкла, человек деградирует. Женщина рождена для замужества, и тебе придется выйти замуж, как только появится такая возможность.
— Но почему так скоро? — спросила Гардения. — Ведь появится же человек, которого я полюблю. Однажды я встречу его.
— Ты не можешь ждать, когда это случится, — продолжала настаивать герцогиня. — Вот так обстоит дело. Гардения, я не буду вдаваться в подробности. Поверь мне, я лучше знаю. Я хочу, чтобы ты вышла замуж как можно скорее. Я дам тебе хорошее приданое, соберу тебе великолепный гардероб, а когда меня уже не будет на свете, к тебе перейдут все оставшиеся после меня деньги. Этого должно быть достаточно, чтобы привлечь нормального мужчину… — Она замолчала и принялась рассматривать свою племянницу. — Ты очень красива, — наконец пробормотала она. — Я хочу устроить тебе хорошую партию. Это будет такая пощечина… — Она оборвала себя на полуслове. — Нет смысла разговаривать об этом. Если хочешь доставить мне удовольствие, если хочешь проявить свою благодарность, будь мила с теми мужчинами, которых я тебе покажу. С де Гренелем, например, и, конечно же, с лордом Харткортом. Не дай им понять, что ты бегаешь за ними. Просто сделай так, чтобы ты была им необходима, будь рядом, когда ты им понадобишься.
Гардения ничего не ответила. Ей просто нечего было сказать. Как трудно выразить словами свои мечты: как она надеется в один прекрасный день встретить человека и узнать, что он любит ее и что она может ответить ему таким же чувством. Она мечтала, что никакая сила на свете не помешает ей отдать ему свое сердце, что она не будет оценивать, насколько он богат и какое положение занимает в обществе. И зная, что подобные мысли вызовут раздражение у тетушки, она спросила совсем о другом:
— А господин Бертрам Каннингэм? Можно мне быть с ним ласковой?
— Думаю, уж лучше он, чем никто, — сердито проговорила тетка. — Он всего-навсего кузен лорда Харткорта. Он происходит из хорошей семьи, но он второй сын. Будет жаль, если твоя красота успеет увянуть до того, как появится более подходящая партия.
— Ему очень хочется дружить со мной, — сказала Гардения.
— Тогда будь с ним любезна, — неожиданно согласилась герцогиня. — Вот что тебе надо делать. Он приглашал тебя покататься по парку, так? Прекрасно, можешь поехать, но с вами должен быть кто-то еще. Не обязательно женщина, сойдет и мужчина, например, лорд Харткорт. — Мрачное лицо герцогини внезапно прояснилось. Она улыбнулась, и возникло впечатление, что она собой довольна. — Ты довольна, глупышка? — спросила она. — Иди и напиши господину Каннингэму любезное письмо. Скажи, что я передумала и что ты можешь поехать с ним покататься, если он будет не один. Я бы не стала предлагать, чтобы в первый раз его обязательно сопровождал лорд Харткорт. Давай посмотрим, кого возьмет с собой господин Каннингэм. Есть у меня подозрение, что это будет именно его кузен.
Гардения собралась было сказать, что не хочет, чтобы лорд Харткорт ехал с ними после того, как вчера вечером он столь грубо обошелся с ней. Но она вовремя сообразила, что это рассердит тетушку. Тетя Лили станет с большим пристрастием выяснять, что сказал лорд Харткорт, а Гардения понимала, что не сможет всего точно вспомнить и тем более объяснить. В голове все перепуталось, и ей больше не хотелось об этом говорить. От смущения ее бросило в жар. Более того, воспоминания заставили ее вновь пережить те ощущения, которые она испытала, когда лорд Харткорт бросил ее одну на балконе.
— А теперь иди и напиши письмо, — сказала герцогиня. — Я отправлю его в посольство.
— Хорошо, тетя Лили, — покорно согласилась Гардения.
