сможешь наблюдать, как вверх и вниз по реке снуют баржи, а кухня там просто отменная. Через месяц- другой это местечко будет переполнено, но сейчас лишь немногие знатоки наведываются туда.
Гардения рассмеялась.
— Ты так высокомерно выразился, но я отлично понимаю, что ты имеешь в виду, — сказала она. — Как только все начнут туда ездить, там сразу станет неинтересно.
— И это место будет уже не для нас, — добавил он.
Гардения с трудом сдержала желание положить голову ему на плечо.
— Скажи это еще раз, — попросила она. — Мне сейчас кажется, что это самое прекрасное слово на свете — мы — только ты и я.
— Только ты и я, — повторил он. — Какой же ты еще ребенок, Гардения! Мне столькому хочется научить тебя.
Несмотря на оживленное движение, он уверенно вел машину. Когда они подъехали к ресторану, Гардения с удовлетворением отметила, что у входа стояли всего несколько экипажей и автомобилей.
Ресторан был маленьким и довольно скромным, но она сразу же поняла, что лорд Харткорт здесь почетный гость. Их усадили за самый лучший и уютный столик, уединенно расположенный в маленькой нише.
Гардения сняла перчатки, официант подал ей меню.
— Только не следует торопиться, — посоветовал лорд Харткорт. — Мы должны как следует обсудить, что нам выбрать. Помни, что еда во Франции — это своеобразный культ, ее здесь воспринимают очень серьезно.
Гардения чуть было не сказала, что ей вовсе не хочется есть, что она чувствует себя так, будто уже отведала божественного нектара. Но ей не хотелось портить ему удовольствие, и вместо этого она улыбнулась:
— Выбирай сам, я с удовольствием буду есть то же, что и ты.
Лорд Харткорт одобрительно кивнул. Именно это он и рассчитывал услышать. Он неторопливо обсудил с официантом меню, уделив особое внимание выбору вин. Наконец с этим было покончено, он откинулся в кресле и протянул Гардении руку. Она положила свои пальчики ему на ладонь и почувствовала, как ее охватил знакомый трепет.
— У меня есть для тебя замечательная новость, — сказал лорд Харткорт.
— Какая? — поинтересовалась она.
— У моего друга есть квартира на левом берегу Сены, и он завтра уезжает. Его посылают в Швецию, и он ищет кого-нибудь, кто снял бы у него эту квартиру, пока не кончится срок аренды. Она очаровательно обставлена, и из окна открывается восхитительный вид на Сену и на собор Парижской Богоматери. Как ты считаешь, тебе это подойдет?
— Ну конечно же, — ответила Гардения.
— Чуть позже я поселю тебя в собственном доме, — продолжал лорд Харткорт, — но пока это невозможно. Квартира — это то, что нужно в настоящее время, и, как я уже сказал, она свободна с завтрашнего дня.
— Как чудесно! — воскликнула Гардения. — Но разве она нужна нам так скоро?
— Будь это возможно, ты бы въехала туда уже сегодня, — твердо заявил лорд Харткорт. — Я не желаю, чтобы ты дольше оставалась в доме, в котором барон является частым гостем. Когда я вспоминаю, на что он тебя толкал, я готов задушить его собственными руками!
Лицо его потемнело, и Гардения поспешно сказала:
— Да, ты прав, конечно, ты прав. Он отвратителен, и я мечтаю лишь об одном — никогда больше его не видеть. Но мне не хотелось бы огорчать тетю Лили.
— Я предпочел бы не обсуждать поведение твоей тети, — холодно сказал лорд Харткорт.
Гардения тихонько вздохнула:
— Она была очень добра ко мне.
— У меня на этот счет другое мнение, — ответил лорд Харткорт, — но давай лучше поговорим о чем- нибудь другом. Хочешь, после обеда мы поедем и посмотрим ту квартиру?
— О, а это можно? — с нетерпением воскликнула Гардения.
— Я думаю, тебе будет интересно, — сказал он.
— Я с удовольствием посмотрю ее. Я уверена, если она тебе нравится, то и мне понравится тоже, к тому же главное, чтобы тебе там было удобно.
— Напротив, глупышка, главное, чтобы было удобно тебе. Ты же понимаешь, что я не смогу проводить с тобой все время.
Гардения удивленно посмотрела на него. Затем она сказала:
— Ну разумеется, тебе же нужно будет ходить на службу. Я это отлично понимаю. Но я смогу готовить тебе завтраки по утрам. Надеюсь, тебе понравится, как я готовлю.
Лорд Харткорт взглянул на нее и слегка нахмурился.
— Я не смогу проводить с тобой каждую ночь, — сказал он, — лишь время от времени на неделе и иногда во время уик-энда, хотя чаще мы будем проводить его за городом. В двадцати-тридцати милях от Парижа есть множество очаровательных маленьких гостиниц.
Он остановился, увидев, что Гардения смотрит на него с очень странным выражением на лице.
— Но ведь… — начала она, но тут их прервали.
Пока они разговаривали, ресторан быстро наполнялся народом, и теперь в дверях появилась еще одна пара. Дама, оглядевшись по сторонам, направилась прямо к их столику.
Гардения подняла глаза и увидела одну из самых очаровательных женщин, когда-либо виденных ею, которая остановилась возле них и устремила пристальный взгляд на лорда Харткорта. Ее туалет, выдержанный в зеленых тонах, дополняла огромная шляпа, украшенная зелеными страусовыми перьями, а в руках она держала отделанный кружевами зонтик из зеленого шифона. Весь ансамбль производил ошеломляющее впечатление, но внимание Гардении привлекло лицо женщины. Она никогда не видела такой ослепительно белой кожи, а глаза, с длинными накрашенными ресницами, выглядели очень экзотично и были по-своему необычайно красивы.
— Вейн, нам нужно поговорить…
Голос у незнакомки был мягким и вкрадчивым. Она произнесла эти слова по-французски, а затем умоляющим жестом протянула ему руку, обтянутую светло-зеленой замшевой перчаткой.
Лорд Харткорт встал и холодно взглянул на нее.
— Я очень сожалею, но нам не о чем разговаривать.
— Нет, есть о чем, и ты сам это отлично знаешь. Я хочу рассказать тебе, что произошло. Я готова все тебе объяснить, если ты только согласишься выслушать меня! Ты не отвечал на мои письма — это жестоко и совсем не похоже на тебя, Вейн!
Гардения подумала, что она никогда не слышала такого завораживающе вкрадчивого голоса. Она решила, что лорд Харткорт не сможет устоять перед мольбами этой женщины.
— Мне жаль, Генриетта, но мне нечего сказать тебе, — произнес лорд Харткорт.
Гардения внезапно похолодела. Значит, эта красивая, изысканная и исключительно привлекательная женщина и есть та Генриетта, о которой она слышала, — предмет его увлечения.
Лорд Харткорт опустился в кресло.
— Прощай, Генриетта, — сказал он. — Нет смысла продолжать этот разговор.
Генриетта не двинулась с места, и Гардения заметила, как она нервно сжала пальцы.
— Значит, это все, что ты можешь мне сказать!
Ее голос изменился, теперь он звучал не вкрадчиво, а резко и злобно, и что-то в ее манере напомнило Гардении змею.
— Тебе это даром не пройдет, — прошипела она. — Ты не смеешь обращаться со мной так, будто я комок грязи, который ты подобрал на улице. Твой поверенный явился ко мне сегодня утром с предложением освободить дом. Я съеду, когда мне это будет удобно, и ни минутой раньше! Ты можешь подать на меня в суд, но ведь ваша светлость не захочет этого сделать? Если ты не поостережешься, я устрою грандиозный скандал, а ты сам знаешь, как отнесутся к этому в вашем посольстве.
Лорд Харткорт холодно посмотрел на нее. Яростная речь Генриетты не произвела на него видимого
