Однажды, когда он вел себя особенно оскорбительно по отношению к ней, Харита сказала маме:
– Не лучше ли было бы, мама, попросить тетушку Элизабет, чтобы я пожила у нее в Йоркшире? Хотя бы до того времени, когда мне потребуются гувернантки и учителя?
Мать с ужасом воскликнула:
– Ты же знаешь, дорогая, что я не смогу жить без тебя!
Она протянула к ней руки и сказала со слезами на глазах:
– Ты – все, что у меня осталось от дорогого Ричарда.
Когда я гляжу на тебя, я вижу его, как будто он стоит рядом со мной, и мне кажется, что я не совсем потеряла его.
Слезы бежали по ее щекам.
И Харита отирала эти слезы, обещая, что никогда не оставит ее.
Но вот полгода тому назад, совершенно неожиданно, ее мама умерла.
Она плохо чувствовала себя всю зиму, простуда постоянно терзала ее.
Мери ослабла и утратила свою живость.
Ей стоило больших усилий казаться оживленной и внимательной в присутствии сэра Мортимера.
Но стоило ему уехать на прогулку или отправиться к друзьям, она теряла напускную веселость.
Она все время лежала с закрытыми глазами, без сна, так, как будто в мыслях своих она переносилась в другой мир.
Однажды сэр Мортимер объявил, что приглашен на ужин, Ужин этот устраивал лорд-наместник3 для наиболее влиятельных землевладельцев графства.
– Это только для мужчин, моя дорогая, – сказал он своей жене, – и это означает, что ты, боюсь, не сможешь сопровождать меня.
– Я уверена, что все будут рады тебя там видеть, – услышала Харита ответ матушки.
Она говорила нежным, полным обожания голосом, каким всегда обращалась к сэру Мортимеру.
Она знала, как он любит это.
Он, казалось, раздулся от гордости, отвечая:
– Я приготовил превосходную речь, включив в нее несколько деловых предложений, которые, несомненно, получат одобрение лорда-наместника.
– Я уверена, что он одобрит их! – ответила его жена.
Когда он ушел, толстый, помпезный и, по мнению Хариты, перестаравшийся со своим парадным облачением, ее мама почувствовала себя слишком усталой, чтобы подняться с постели.
– Поужинаем вместе в твоей спальне, – сказала Харита. – У тебя не хватит сил спуститься вниз.
– Это было бы прекрасно, дорогая, – только и смогла прошептать ее мама.
Принесенный ужин выглядел очень аппетитно, но у нее не было сил съесть хоть что-нибудь.
При виде такой слабости Харита испугалась и попыталась уговорить ее выпить бокал шампанского.
– Я уверена, что оно гораздо больше поможет, чем эти противные лекарства, которые прописывает тебе доктор.
– От них мне только хуже, – ответила мама, – но я ничего не хочу сейчас.
Все же она выпила несколько глотков.
Поднос с ужином унесли, и Харита села рядом с кроватью, держа мать за руку.
– Я так беспокоюсь о тебе, мама.
– Беспокоиться не надо, – ответила мама. – В прошлую ночь мне приснился твой отец, и он был совсем рядом со мной.
Харита крепче сжала ее руку.
Она никогда не слышала, чтобы ее мама говорила так, как теперь.
– Дорогой… Ричард, – шептала она, – я тосковала по нему… я тосковала по нему… так сильно… теперь он… пришел за мной… и мы будем… снова вместе…
От испуга у Хариты перехватило дыхание.
Прежде чем она смогла вымолвить хоть слово, опустившись на колени подле кровати мамы, та проговорила:
– О… Ричард… Ричард! Ты здесь… я была так… несчастна без… тебя.
В се голосе слышались новые, восторженные нотки.
Глаза ее широко раскрылись, лицо словно озарилось внутренним светом.
Харита не помнила, чтобы в последние годы она выглядела столь юной, столь прекрасной.
На миг показалось, что застыло само время.
