которую она всегда считала мужской».
В течение долгих месяцев, пока отец был в Лондоне, эти заработанные деньги спасали ее от голода.
Откинувшись на подушки, Карина с наслаждением думала о том, какими великолепными лошадьми она будет править, когда станет женой графа.
Ей говорили, что он лучший знаток лошадей в графстве. Так как жила с графом по соседству, она следила за его успехами на скачках и знала, что у него есть несколько лошадей, способных выиграть скачки года.
Думая о лошадях, везущих ее в Дроксфорд, она совсем забыла о том, зачем туда едет.
Неужели это правда? Неужели она действительно выходит замуж?
Когда вчера граф уехал, у нее было столько дел, некогда было и подумать о том, что повлечет за собой ее замужество.
После его отъезда она приготовила отцу обед, а потом побежала на конюшню и отыскала Джима, мальчика, помогавшего ей ухаживать за двумя отцовскими лошадьми. За эти услуги ему разрешалось ездить на них.
Сэр Джон пришел бы в ярость, если бы узнал, что какая-то деревенщина ездит на его лошадях. Но после того как уволился конюх, не получивший жалованья за полгода, Карине не хватало сил одной ухаживать за лошадьми да еще делать работу по дому. Помощь Джима была для нее просто спасением.
— Оседлай мне Зимородка, Джим, — приказала она. — А сам съезди, пожалуйста, к мистеру Эбботу, торговцу мебелью. Он живет в Северне. Попроси его заехать ко мне или сегодня вечером, или завтра рано утром. Скажи, это очень важно.
— Вы говорите о том джентльмене, что живет в доме у церкви, мисс?
— Да, — ответила Карина. — Скажи, чтобы обязательно заехал. Дело очень важное.
— Обязательно найду его, мисс, — ответил Джим. Он надел на лошадь дамское седло, подтянул подпругу, набросил уздечку и помог Карине сесть в седло.
Она аккуратно расправила платье, опасаясь порвать его. Взяла в руки поводья и выехала из конюшни. Поскакала к замку герцога Северна, как обычно, самой короткой дорогой. Но вместо того чтобы, как всегда, оставить лошадь у забора, разделяющего два поместья, она въехала в парк через калитку и подъехала к черному ходу.
Спешившись, увидела конюха, которому, очевидно, нечем было заняться.
— Пожалуйста, присмотрите за моей лошадью, — попросила она. — А если не можете, то отведите на конюшню. Позже я ее заберу.
— Хорошо, мисс Рендел, — ответил конюх.
— Большое спасибо, — сказала Карина и одарила такой улыбкой, что он, придя на конюшню, сказал остальным конюхам:
— Жаль, что дочка Его Сиятельства не похожа на мисс Рендел из Блейк-холла, а то давно бы нашла себе мужа.
Войдя в замок, Карина прошла по коридору мимо комнат прислуги. По лестнице поднялась на второй этаж.
Элизабет в классной комнате вышивала гобелен. Она была большая мастерица. Элизабет сидела одна. Гувернантка увела младших детей на прогулку.
Когда открылась дверь, она вскочила.
— Карина! — воскликнула она. — Я так и думала, что ты сегодня приедешь. Я еще вчера тебя ждала. Меня интересует твое мнение о приеме.
— А тебе он понравился? — спросила Карина.
— Нет. По-моему, было просто ужасно, — честно сказала Элизабет. — Мама все время представляла меня молодым джентльменам. Но стоило мне взглянуть на них, как все, что собиралась сказать, тут же вылетало из головы. Естественно, они быстро отходили от меня, потому что я слова вымолвить не могла. Мама была в ярости: «Что ты молчишь, как бука! — повторяла она. — Говори что-нибудь!»
Карина рассмеялась.
— Бедная Элизабет! Твоя мама права. Нельзя быть такой робкой.
— Ничего не могу с собой поделать, — сказала несчастная Элизабет. — Кому, как не тебе, знать, как я ненавижу всю эту суету. Я так хотела быть с тобой рядом. Ну а ты? Хорошо было видно? А леди Сибли приходила в беседку? Да? Наверное, с лордом Дроксфордом? Они прохаживались по лужайке.
Карина вдруг почувствовала, что не сможет рассказать Элизабет о том, что произошло. И непонятно почему. То ли от смущения, то ли решив быть верной будущему мужу с самого начала.
Она знала, что никогда не сможет рассказать, как граф обнимал и целовал леди Сибли, как она подслушала, что граф мечтает получить должность.
Карина отвернулась, поняв, что не может удовлетворить любопытство Элизабет. Она редко лгала. Именно сейчас ей это и предстояло. На щеках выступил румянец.
— Я там недолго была, — сказала она. — Без тебя мне показалось скучно.
— Как жаль! — воскликнула Элизабет. — А я-то думала, ты мне все расскажешь. Леди Сибли познакомила меня с лордом Дроксфордом. Он такой красивый, Карина, но я его испугалась и никак не могла придумать, что сказать. Мама была вне себя от ярости.
— Мне нужна твоя помощь, Элизабет, — сказала Карина.
— В чем? — спросила Элизабет. — Что-то дома? Опять отец заболел?
Карина покачала головой.
— Нет, совсем другое. Лорд Дроксфорд пригласил папу завтра в гости. Я должна его сопровождать… но, Элизабет, мне просто нечего надеть.
— Тебя пригласили в Дроксфорд? — воскликнула Элизабет. — Как здорово! Интересно, леди Сибли тоже там будет?
— Не думаю, — ответила Карина. — Элизабет, ты не сможешь одолжить мне платье? Обещаю, я буду осторожна.
— Конечно, — ответила Элизабет. — Но только чтобы мама ничего не узнала. А то поднимет страшный скандал.
— Понимаешь, — сказала Карина, — не могу я поехать в Дроксфорд в таком виде.
Она взглянула на свое старое ситцевое платье. Карине было всего пятнадцать, когда умерла ее мать. Прошло уже три года. Но по-прежнему не было денег, чтобы купить новое платье.
Она жалела, что продала мамины наряды. Они, конечно, уже вышли из моды, но все-таки были элегантные и из дорогого материала. Леди Рендел надевала их на официальные приемы. Жена члена парламента, она обязана была на них присутствовать. В те ужасные дни, когда сэр Джон, проиграв в карты все деньги, вернулся из Лондона домой в таком состоянии, что врачи опасались за его жизнь, Карина продала эти туалеты.
Сейчас, когда она вспоминала об этом, ей становилось совестно. Но в то время она считала, ей просто повезло. Соседка, жившая неподалеку, иногда одалживала у мамы платья и ротонды. Она-то и решила купить их, сказав, что через две недели выходит замуж и уезжает.
— У меня мало времени, — сказала она. — А платья вашей матери всегда на мне хорошо сидели. Пожалуйста, Карина, продайте мне что-нибудь из ее одежды. Я скопила двадцать фунтов и смогу вам за все заплатить.
Это было ужасно, но Карина не могла больше работать в частной конюшне. Отец болел, и ей приходилось оплачивать многочисленные счета: от сиделки, от врача, от аптекаря. Нужно было покупать хорошую еду. Он почти ничего не ел. Но, что важнее всего, нужно было платить за уголь.
Зима была суровая, и уголь стоил дорого. Угольщик ясно дал понять, что не даст ни одной корзины угля, если они не заплатят по счетам.
Эти двадцать фунтов дали возможность продержаться зиму. Карина так и не смогла признаться отцу в том, что она сделала. Сейчас, с грустью думала Карина, она перешила бы эти очаровательные платья для себя.
Вспомнив, что граф очень богат, она повеселела.
