Рассказывали, что у графа и в Лондоне огромный дом. И будто три года тому назад он давал бал, затмивший самые богатые балы, которые когда-либо давались в «Карлтоне».
Карина вспомнила, что в разговорах упоминались охотничий домик в Лейцестершире, замок в Шотландии, поместье в Ирландии. Говорили, что у него много лошадей и есть даже яхта.
И как только ей пришло в голову попросить такого человека, чтобы он взял ее в жены? Как могла она хоть на минуту представить, что, будучи женой графа, сможет справиться со всеми обязанностями? Эти мысли не давали ей покоя. У нее возникло безумное желание остановить коляску, повернуть домой и послать графу записку с сообщением, что она не сможет выйти за него замуж.
Потом она вспомнила, что граф никогда бы не женился, если бы не обстоятельства. А если она не будет соответствовать всем тем требованиям, которым, как он считает, должна отвечать его жена, то это будет не только ее вина, но и его. Эта мысль придала ей некоторую уверенность. Тем временем коляска подкатила к парадному подъезду, и Карина увидела строй лакеев, одетых в ливреи, и дворецкого, стоявшего у раскрытой двери. Она поднялась по ступенькам, чувствуя на себе пристальные взгляды.
— Его Сиятельство ждет вас в часовне, мисс, — в голосе дворецкого послышалось уважение. — Он попросил меня передать вам этот букет и самые наилучшие пожелания.
С этими словами он вручил ей букет белых орхидей. Карина взяла цветы и поняла, что дворецкий настроен к ней доброжелательно. Он сделал ей знак следовать за ним.
Они долго шли по огромному холлу, потом по коридорам, казавшимся Карине нескончаемыми, со множеством великолепных картин, с дорогой мебелью, изготовленной искуснейшими французскими и английскими мастерами. Она дрожала, как в лихорадке. Сердце билось так громко, что, казалось, оно заглушает шуршание шелковых юбок.
Карина крепко прижимала к себе букет, словно от него зависела вся ее жизнь. Наконец, когда ей показалось, что они прошли по всему огромному дому, она услышала тихую органную музыку и увидела перед собой резные двери графской часовни. Они были открыты. Дворецкий отступил в сторону, и она вошла.
Из-за облаков выглянуло солнце, и его лучи хлынули и часовню сквозь цветные витражи над алтарем. Разноцветные блики упали на резные скамьи, на орхидеи у нее в руках. Белыми цветами была украшена вся часовня. Карина задержала дыхание. Все было торжественно и красиво.
Карина не знала, что в белом платье она сама была похожа на белую розу. Зеленые глаза мерцали на прелестном лице. Они казались испуганными. Белая шляпка оттеняла червонное золото волос.
Она увидела графа, стоявшего у алтаря. В темно-синем элегантном костюме с тщательно завязанным галстуком он выглядел великолепно. Но лицо его было таким суровым, что Карина не смогла сделать навстречу ему ни единого шага.
Поняв, что она взволнована, он подошел к ней и, улыбнувшись, сказал:
— Ваш отец не смог с вами приехать?
Он спросил это таким непринужденным тоном, что Карина немедленно успокоилась.
— Он плохо себя чувствует, — ответила она и пристально посмотрела па графа. Понизив голос, чтобы не услышал священник, стоявший поодаль, спросила: — Вы уверены… совершенно уверены, что хотите, чтобы я вышла за вас замуж?
— Сейчас слишком поздно в чем-то сомневаться, — ответил граф. — Не бойтесь, Карина. Уверен, что все будет не так уж и плохо.
Она удивилась, что он оказался настолько проницательным и понял ее чувства. Граф подал ей руку, подвел к алтарю, и священник приступил к обряду венчания.
По дороге в Лондон Карина пыталась вспомнить в деталях, как это было, но не смогла. Во время церемонии она лишь услышала, как граф твердым голосом произнес слова, подтверждающие намерение взять ее в жены. Услышала и свой голос, повторивший клятву верности, но он показался ей чужим. Будто кто-то другой произнес эти слова вместо нее.
Когда церемония закончилась, они прошли в большой и красивый зал выпить по бокалу шампанского.
— Может быть, у вас есть какое-либо желание? Скажите мне до того, как мы уедем в Лондон, — сказал граф.
— Можно мне посмотреть ваших лошадей? — спросила Карина.
Граф удивился. Большинство гостей просило разрешения осмотреть картинную галерею, большой банкетный зал, овальную музыкальную комнату, огромную библиотеку, оранжерею с тропическими растениями и другие достопримечательности, которыми был знаменит замок. Но ни один человек, приехавший в поместье впервые, не просил отвести его на конюшню, не осмотрев прежде покои.
— Если вы этого хотите, — ответил граф, — я буду рад показать вам своих лошадей.
Он заметил, что Карина, перед тем как выйти из дома, не только оставила букет, но и стянула перчатки.
Он был поражен, увидев, как сияло ее лицо, когда она осматривала лошадей, которым он и сам уделял самое пристальное внимание. Он не ожидал, что она так много знает о лошадях и что даже может укротить самую норовистую лошадь.
Она настояла, чтобы ее отвели в стойло к жеребцу, который искалечил двух мальчиков-конюхов. Этого коня старший конюх называл дьяволом.
— Меня он послушается, — успокоила его Карина, и это была правда.
Она что-то тихонько говорила жеребцу, и он позволил похлопать себя по шее, а потом и по носу.
— Где вы научились так обращаться с непослушными животными? — спросил граф.
— Кажется, я всегда умела это делать, — ответила Карина. — Лошади не подпускают к себе человека, если чувствуют, что он их боится. Они чувствуют и тех, кто их любит.
Она взглянула на старшего конюха, ожидая, что тот подтвердит ее слова.
— Совершенно верно, миледи, — ответил тот. — Но не у каждого такой подход к лошадям.
— Должно быть, у вас в этом отношении огромный опыт! — воскликнул граф.
Она поняла, почему он изумлен. Сэр Джон, будучи членом парламента, не мог себе позволить содержать большую конюшню. Она почувствовала себя виноватой в том, что не может сказать графу, скольких диких и норовистых лошадей она объездила. Но ей казалось, что момент для признания еще не настал, и она отвлекла внимание графа, похвалив недавно купленную им лошадь.
Они отправились в Лондон гораздо позднее, чем рассчитывал граф. Поскольку он очень спешил, они поехали в легком фаэтоне, с колесами, возвышающимися на полтора метра от земли, в который впрягли четверку горячих лошадей. Ландо должно было ехать за ними, но более медленно.
Карина чувствовала, что ветер растрепал ее волосы, но ей было все равно. Она наслаждалась быстрой ездой. А еще было приятно думать о том, что она сидит около графа, что она его жена, хотя в это трудно было поверить.
Когда они уже собрались уезжать и дворецкий подошел, чтобы пожелать им счастья, только тогда она осознала, что отныне она Ее Сиятельство графиня Дроксфорд, будущая хозяйка Дроксфорда, жена одного из самых богатых и именитых людей в стране.
«Как же это случилось?» — подумала она.
Ей казалось, что все происходит во сне и что скоро она очнется.
Дроксфорд-хауз на Парк-лейн был таким же внушительным, как и дом графа за городом.
Окна его смотрели на зеленый Гайд-парк уже сотни лет, и после того как граф стал наследником этого дома, он сделал его более современным.
Это был величественный особняк. Граф проводил там значительную часть своего времени, и поэтому дом показался Карине более обжитым, чем тот, что в поместье.
Она поднялась наверх привести себя в порядок. Это заняло немного времени, и когда сошла вниз, увидела, что граф уже переоделся в вечерний костюм.
Пиджак оливкового цвета сидел на нем изумительно, галстук был заколот крупным изумрудом, еще один изумруд свисал из кармашка для часов на его жилете.
— Думаю, нам не помешает выпить по бокалу шампанского, — сказал граф, когда Карина вошла в большой зал, освещенный сотнями зажженных свечей, горевших в хрустальных канделябрах. Повсюду
