— Потрудитесь помолчать! Мы обсудим все после того, как у меня будет время обдумать создавшееся положение. А пока я не имею желания слушать вашу глупую болтовню!
Он снова отвернулся от нее и уставился прямо перед собой, и впервые в жизни Бина настолько растерялась, что смущенно притихла.
Всю оставшуюся часть пути они провели в полном молчании, пока наконец не подъехали к воротам почтовой станции.
Герцог вышел из карсты и приказал накрыть стол в отдельном кабинете, но ему сообщили, что свободных кабинетов нет и если они хотят поесть, то вынуждены будут довольствоваться общей столовой, где уже находилось несколько посетителей.
Бина с облегчением подумала, что, по крайней мере, она будет избавлена от необходимости сидеть с ним наедине в полном молчании или выслушивать его гневные выпады в свой адрес.
Девушка была подвержена быстрым сменам настроения, и после глубокого уныния, в которое ее повергла отповедь герцога, она почувствовала некоторый подъем, особенно после того, как ощутила, что очень голодна.
Как обычно, меню состояло из шотландской похлебки[10], жесткого барашка и плохо пропеченного пудинга на сале[11].
Однако поданный им сыр оказался превосходным, и Бина, со свойственным юности аппетитом, отдала ему должное.
Она заметила, что герцог лишь безучастно проглотил несколько кусочков и с кислым видом отпил глоток скверного вина, хотя это было лучшее, что имелось в погребе.
Она подозревала, что у него болела голова и что путешествие в подпрыгивающей на каждом ухабе карете было для него слишком тяжелым и утомительным.
Но он приказал ей молчать, и усилием воли она сдержала слова, готовые сорваться у нее с языка. Вместо этого она принялась разглядывать собравшихся в комнате людей и, по своему обыкновению, придумывать всякие истории про них. Ей было очень интересно, что они, в свою очередь, думают о ней.
Разумеется, они с герцогом выделялись среди грубо одетых фермеров и щеголеватых коммивояжеров, составлявших основную массу посетителей.
Через час они снова отправились в путь, и теперь у Бины уже не было сомнений, что герцог мучается от сильной боли. Он откинулся на сиденье и закрыл глаза, хотя даже в состоянии полной расслабленности продолжал выглядеть сердитым.
Бина, бросив на него тревожный взгляд, решила, что разумнее будет помолчать, как он велел. Они ехали все дальше и дальше, и, казалось, прошла уже целая вечность, пока наконец, когда солнце уже начало садиться, они не остановились у придорожной гостиницы. Достаточно было одного взгляда, чтобы убедиться, что это заведение было гораздо более высокого ранга, чем те, мимо которых им довелось проезжать до сих пор.
Жена хозяина гостиницы, женщина примерно лет пятидесяти, с первого взгляда признала в них знатных особ и тут же проводила их в отдельный кабинет, где в большом камине полыхал огонь, а рядом стояли два удобных кресла.
— Как я полагаю, сэр, вам потребуются две отдельные комнаты — для вас и для вашей сестры, — обратилась женщина к герцогу, бросив предварительный взгляд на руку Бины и удостоверившись, что на ней нет обручального кольца.
— Да, да! Это именно то, что нам нужно, — поспешно ответил герцог.
— На втором этаже есть как раз две подходящие комнаты, — сообщила женщина. — Если позволите, мисс, я провожу вас. Я думаю, вы захотите умыться с дороги и привести себя в порядок перед ужином, который подадут очень скоро.
Бина безропотно последовала за женщиной наверх, где обнаружила две прелестные комнаты с низкими потолками и удобными кроватями. В каминах уже горел огонь.
Принесли горячую воду, и Бина, умывшись и переодевшись, несколько нерешительно спустилась по отполированной дубовой лестнице вниз, в гостиную.
Она заметила, что герцог тоже повязал свежий галстук и сменил свой дорожный костюм на простую черную куртку, которая, по ее мнению, больше подходила церковному служителю, чем знатному джентльмену.
Он лениво потягивал бренди и, когда она вошла в комнату, машинально встал, но тут же снова уселся в кресло. Бина подошла ближе к камину и протянула свои маленькие ручки к огню.
— Жена хозяина гостиницы решила, что вы моя сестра, — произнес наконец герцог, — и я считаю, что в сложившихся обстоятельствах лучше будет оставить ее в этом заблуждении. Слуги, к несчастью, уже успели сообщить ей мое имя, поэтому пусть в течение того короткого времени, которое мы пробудем здесь, она продолжает считать, что мы брат и сестра.
Бина не успела ничего ответить, так как в этот момент дверь открылась и слуги внесли ужин. Он оказался на удивление изысканным. Вместо жесткой баранины, которую обычно подают на всех постоялых дворах, им предложили нежнейшее филе из говядины, жирных голубей, нашпигованных грибами, большой неразрезанный кусок ветчины и просоленную свинину, которая так понравилась герцогу, что он взял себе дополнительную порцию.
На десерт им предложили большой выбор засахаренных фруктов, разнообразных пудингов и три вида сыра, самый вкусный из которых был сделан из козьего молока.
Хозяин гостиницы достал из погреба бутылку кларета, который герцог счел вполне приемлемым, и к концу ужина Бина почувствовала, что ее спутник, по-видимому, пришел в более благодушное настроение.
Однако до конца она не была в этом уверена, потому что он все еще продолжал хмуриться, когда его взгляд падал на нее, и, хотя откровенная ярость уже не искажала черты его лица, упрямо выдвинутый подбородок и плотно сжатые губы заставляли Бину держаться настороже.
Когда наконец с ужином было покончено и слуги убрали со стола, герцог устроился в кресле возле камина с бокалом вина в руке. Немного нервничая, Бина опустилась в соседнее кресло.
— А теперь, — резко произнес герцог, — полагаю, нам следует обсудить то невыносимое положение, в котором мы находимся.
— Я… я очень сожалею о том, что произошло, — пробормотала Бина.
— Должен признаться, что мне совершенно непонятно, как вы могли не предвидеть столь очевидных последствий вашего обмана, — сказал герцог.
С замиранием сердца Бина подумала, что он все еще ужасно сердится.
— Я… я совсем забыла об этом законе.
— Так вы знали о нем? — воскликнул герцог.
— Д-да… — призналась Бина. — Но я никогда не встречала никого, кто вступил бы в брак подобным образом, и, когда я сказала леди Маккерн, что мы женаты, я сделала это… не подумав.
— Что и привело к катастрофическим результатам!
— Должна же быть… какая-то возможность… расторгнуть этот брак, — пробормотала Бина.
— Может быть, существует еще какой-нибудь закон, который позволяет это сделать? — предположил герцог. — Или этого вы тоже не помните?
— Сейчас мне трудно понять, как я могла сказать такое, — произнесла Бина почти умоляющим тоном. — Просто когда я увидела, с каким с любопытством она смотрит на меня своими круглыми глазами, я не смогла придумать ничего другого, чтобы объяснить, почему мы путешествуем вместе, и у меня буквально сорвалось с языка… что мы женаты.
— А вы уверены, что не сделали этого нарочно? — поинтересовался герцог.
Сначала Бина даже не поняла, что он имеет в виду, а потом ее щеки залились румянцем.
— Неужели вы считаете, что я на самом деле хочу быть вашей женой? — с жаром воскликнула она. — Пусть вы и герцог, но вы вовсе не тот мужчина, за которого я хотела бы выйти замуж! Вы слишком скучный и брюзгливый! И, если на то пошло, к тому же слишком старый для меня! — Ей показалось, что герцог смотрит на нее с презрением, и, поскольку это задело ее, резко добавила: — Что толку быть герцогом, если вы такой косный, отсталый человек! Я не представляю, чтобы хоть одна девушка захотела взять вас в мужья!
