но как она смогла бы объяснить ему, откуда у нее столь дорогостоящий туалет.
Нет уж, лучше быть одетой так, как она сейчас. Да и появиться в обществе простых людей на танцах в придворном бальном одеянии было бы, пожалуй, чересчур вызывающим поступком. Ей надо продолжать играть роль скромной и ограниченной в средствах племянницы учителя музыки.
Разумеется, она могла придумать для Пьера какую-нибудь фантастическую историю, будто отец ее – брат профессора Дюмона – был удачливым дельцом, сколотившим свое богатство на строительстве железных дорог или торговле оружием.
При мысли об оружии, случайно возникшей в ее мозгу, Заза поежилась. С первого же дня их приезда в Париж, речь только и шла вокруг об оружии, о бомбах, о том, сколько людей было убито при покушении и сколько казнено.
Для девушки, подобной Заза, воспитанной в тепличной атмосфере герцогского дворца, все это было на редкость волнительно и неприятно. И особенно пугали ее яростные изречения собеседников профессора за столом в кафе «Де Шамс», а Эмиль Пужье вообще показался ей кровожадным чудовищем.
Хотя, впрочем, здравый смысл подсказывал ей, что таковым «чудовищем» он является только на словах, потому что анархизм вошел в моду, и он зарабатывает на этом себе популярность и, наверное, неплохие деньги.
«Профессор не должен больше связываться с подобными людьми, – твердила она сама себе. – Он слишком доверчив, слишком восторженно воспринимает мир, и ему нечего делать в компании таких типов, как Эмиль Пужье».
Эмиль Пужье как раз стукнул кулаком по столу, призывая окружающих слушать его, и, так как все присутствующие устремили на признанного вождя внимательные взоры, Заза удалось покинуть общество незамеченной.
Пьер ждал ее в вестибюле, и его улыбка мгновенно согрела девушку. Он взял ее под руку, и словно электрический ток тут же пронизал все его тело. Ей так хотелось приникнуть к нему, склонить голову на его плечо.
– Никто не поинтересовался, куда мы отправились? – спросил Пьер.
– Никому до меня, по-моему, не было дела, – ответила Заза. – Они все слушали, разинув рты, этого противного Эмиля Пужье. Я же была им неинтересна.
– Зато вы очень интересны мне, – приблизив губы к ее уху, прошептал Пьер и увлек девушку к выходу.
– А как быть с дядюшкой Франсуа? – спросила она. – Ведь он же еще не может ходить самостоятельно?
– Все улажено, – успокоил ее Пьер. – Привратник и портье согласились доставить его в кровать, когда он почувствует себя усталым. Я думаю, что это произойдет примерно через час. Какие бы жаркие споры ни возникли в кафе, они появятся точно в назначенное время и поднимут профессора наверх, несмотря на все возражения собравшихся.
Заза улыбнулась.
– Они так стараются друг перед другом продемонстрировать свою агрессивность.
– Я бы хотел надеяться, что это всего лишь спектакль.
– Я тоже бы этого хотела, – согласилась девушка. Швейцар у подъезда отеля услужливо подозвал для них экипаж, и они уселись рядышком на мягкое сиденье коляски.
Едва лишь возница тронул с места лошадей, как Пьер потянулся губами к ее губам. Поцелуй возбудил в ней уже знакомое восхитительное чувство. Как будто она покинула землю и очутилась в раю.
– Я люблю вас, – сказал Пьер. – Каждое мгновение, проведенное вдали от вас, становится для меня мучительным. Минуты тянутся, как часы, а часы становятся веками. И когда вы появляетесь передо мной, то кажетесь мне еще более красивой, чем накануне.
– И для меня тоже время тянется бесконечно долго, когда мы в разлуке, – смущенно подтвердила Заза. – Но…
– Что вы хотели сказать, моя любимая?
– Все-таки мне страшно.
– Чего вы боитесь?
– Мне страшно, что мой дядя общается с таким человеком, как месье Пужье.
– Да, он весьма неприятный тип, – согласился Пьер. – Я очень удивился, узнав, что его пригласили в кафе на встречу с профессором.
– Никто его не приглашал, – поспешно возразила Заза.
– Вы в этом уверены? – с сомнением произнес Пьер.
– Абсолютно уверена, – сказала Заза. – Я была в номере дяди, когда тот самый человек – Лорен, который мне тоже очень не нравится, сообщил ему, что Эмиль Пужье выразил желание встретиться с ним.
Она сделала паузу, потом продолжила:
– Он представил это так, что для них всех появление знаменитого журналиста на их собрании в кафе будет большой честью. И мой дядюшка по наивности тоже почувствовал себя польщенным. Я не ожидала, однако, что столь известная личность может на поверку оказаться таким кровожадным агитатором.
Пьер ответил не сразу.
– Пужье уже успел наделать много вреда, – наконец заговорил он. – И правительство из-за таких людей, как он, часто обрушивает удары на весьма приличные газеты, а такой негодяй всегда выходит сухим из воды. Ему все сходит с рук, даже самая беззастенчивая пропаганда насилия. Он призывает рабочих
