Заза уже продумала в деталях историю, которая должна была послужить ей оправданием, и история эта выглядела, на ее взгляд, вполне убедительно, хотя девушка была уверена, что герцог даже не станет ее слушать, а обрушит на нее свою ярость, прежде чем она откроет рот.
На станции не было того красивого молодого офицера, который в прошлый раз проверял их паспорта. Вместо него появился пожилой жандарм, явно усталый от этой бесконечной скучной процедуры. Он ничего не произнес, а лишь мельком взглянул на их документы и направился в соседний вагон.
– Что ж! Вот мы и дома! – стараясь казаться бодрым, произнес старый учитель. – Но разве я мог себе представить, что мы будем возвращаться в подобном настроении? Меня буквально вышибло из колеи то, с чем мы столкнулись в моем любимом городе Париже.
– А я все равно рада, что мы там побывали, – отозвалась Заза.
Профессор внимательно посмотрел на нее, и девушке почудилось, что он сейчас снова заговорит о Пьере. Но он лишь горестно вздохнул и ничего не сказал.
– А мы опять не взяли с собой в дорогу никакой еды. Я признаюсь, профессор, что чувствую нестерпимый голод. Как было бы хорошо выпить чашечку кофе.
– Простите, моя принцесса! – воскликнул он. – Я совсем не забочусь о вас так, как должен был бы. Из меня получился совершенно никудышный дядюшка и совсем невнимательный кавалер. У меня такое ощущение, что с момента, как мы покинули Дорн, я постоянно морю вас голодом.
– Не переживайте, – попыталась улыбнуться Заза. – На следующей станции мы обязательно достанем еду и питье. Если память мне не изменяет, поезд задерживается там на долгое время.
– Вы абсолютно правы. Я постараюсь купить вам булочки с ветчиной, которые вы с таким аппетитом ели в прошлый раз.
Они обменялись лукавыми улыбками, словно два заговорщика. Потом Заза посоветовала:
– Раз до этой станции ехать еще почти три четверти часа, вы, может быть, еще вздремнете, профессор? Я знаю, как вы устали.
– Это правда, – согласился месье Дюмон. – Боюсь, что в мои преклонные годы уже трудно переживать подобные волнения.
И почти тотчас же он устроился поудобнее в уголке купе, скрестив руки на груди, и погрузился в забытье.
Заза была рада, что ей не нужно было больше поддерживать беседу с профессором. Она рассеянно смотрела в окно, а мысли ее снова унеслись к Пьеру.
Через положенное время поезд подкатил к следующей станции. Заза не хотела лишний раз тревожить профессора.
«Зачем мне его будить? – подумала она. – Я схожу и сама куплю все, что нам надо».
Девушка подхватила свою сумочку, в которую перед отъездом опустила часть имеющихся у нее денег, и тут вспомнила, что до сих пор не узнала у профессора, сколько она ему должна за время их совместного путешествия.
«Надо решить все эти вопросы прежде, чем мы прибудем в Дорн», – здраво рассудила она.
Слегка нервничая, Заза спустилась из вагона на платформу.
К счастью, в буфете было немного посетителей, и без долгого ожидания девушка заказала две большие чашки кофе и пару булочек с ветчиной.
Заза уже приготовила самую мелкую из своих золотых монет, чтобы расплатиться с буфетчиком, но тут возникло затруднение со сдачей.
– Неужели у вас нет более мелких денег, мадемуазель? – довольно раздраженно произнес человек за стойкой, словно она хотела каким-то образом обмануть его.
– Боюсь, что нет, – робко ответила Заза.
Он явно принимал ее за подозрительную особу, скорее всего за мелкую мошенницу, потому что в конце концов свирепо кинул на тарелку перед ней груду мелочи и пристально всмотрелся в ее лицо.
Заза поспешила обратно к своему вагону и обнаружила, что профессор все еще спит.
Перед ней встала дилемма – или будить его, или оставить без кофе. И в конце концов она решила, что будет лучше всего, если она принесет ему другую чашку кофе на следующей станции.
Поэтому она быстро и с жадностью выпила обе чашки, надкусила свою булочку с ветчиной и положила на салфетку рядом с булочкой для профессора и отнесла поднос с чашками обратно в буфет.
Деньги, оставленные девушкой в залог за посуду, были возвращены ей, и она направилась обратно к вагону, чувствуя некоторую гордость за свою самостоятельность и за то, что ей удалось хоть что-то сделать полезного.
«Сначала профессор заботился обо мне, потом Пьер, – размышляла она. – Практически я ничего сама не сделала, даже не пошевелила пальцем ради себя с тех пор, как покинула дворец».
Когда поезд вновь отправился в путь, Заза, покончив со своей аппетитной булочкой, с завистью посмотрела на ту, что оставила для профессора. Казалось, что она не ела почти целую вечность. Она вспомнила, что весь прошлый день и вечер она так волновалась из-за отсутствия Пьера, что не проглотила ни крошки. А если она все-таки что-то и съела, то это напрочь выпало у нее из памяти.
Упрекая себя в жадности, Заза не выдержала искушения, потянула на себя салфетку, взяла булочку, предназначенную учителю, и за минуту-другую управилась с ней. Голод все равно давал о себе знать, но к нему прибавились еще и муки совести – ведь она лишила старика и кофе, и еды.
Решив попросить у него прощения и пообещать ему, что на ближайшей станции, где они скоро окажутся, она сбегает за подкреплением для него, Заза легонько коснулась руки спящего.
– Профессор! – позвала она.
