Она была настолько измучена, что даже попыталась протиснуться через проделанное отверстие, не убирая остальные камни. Ее юбка была в лохмотьях, обнаженные плечи саднили и кровоточили, кожа с обоих локтей была содрана, но ей не удалось пролезть. Она знала, что нужно продолжать работать, пока ей не удастся проделать себе выход наружу.
Салли миновала еще одно препятствие, и услышала, как камень упал с другой стороны. Больше у нее не осталось сил. Окровавленная и измотанная до предела, она упала на пол.
— Я не могу идти.., дальше, — выдохнула она. — Я слишком.., устала. Я не могу.., идти дальше.
И вдруг она опять очень отчетливо увидела монаха с добрыми глазами и рыцаря в шлеме с плюмажем. Они ей улыбались. И Салли догадалась, что она выиграла. Все еще ошеломленная, она только не могла сразу понять, что она выиграла — жизнь или смерть. Услышав лай Рома, Салли прошептала:
— Все бесполезно, Ром. Я не могу идти дальше. Я слишком.., устала. Не могу.
Но все же она проползла вперед несколько футов, не понимая, открыты ее глаза или закрыты, потому что двигалась в темноте. Вдруг Салли почувствовала, что скользит и потом падает вперед. Она боролась за свою жизнь с чем-то вцепившимся в нее, пока не поняла, что это куст, освещенный светом солнца, и по тому, как легко дышалось, она осознала, что находится на свежем воздухе.
Это был песчаный карьер. Салли упала на землю и почувствовала, что руками и лицом угодила в песок. Потом ее окутала спасительная темнота, и больше она не чувствовала ничего.
Глава 16
Сон без сновидений, всепоглощающий, бесконечный. Сон, оставляющий только одно желание — спать и еще спать.
Салли вдруг осознала, что рядом кто-то тихо разговаривает. Потом она почувствовала на своем запястье чью-то крепкую руку, и внезапную боль от укола в плечо, и снова темнота, похожая на сон, только еще глубже.
Иногда она находилась в полудреме и ощущала безопасность и тепло постели, расплывчатые линии обстановки комнаты, шорохи, создаваемые кем-то, кому она инстинктивно доверяла, а потом опять проваливалась в темноту и крепко засыпала. В моменты, когда она приходила в себя, ей хотелось только одного — забвения. Ей не надо было больше ничего, только отдых измученному телу и сознанию. А затем вдруг она полностью проснулась.
Салли лежала с закрытыми глазами, чувствуя, что ее состояние изменилось, зная, что к ней вернулось сознание, что ей надо об очень многом подумать, многое узнать и насладиться первыми моментами между сном и явью.
В комнате кто-то был. Она слышала движение, осторожное, легкое, которое все-таки свидетельствовало о том, что Салли не одна в спальне. Она очень медленно открыла глаза. Шторы были полузадернуты, а жалюзи опущены так, что только очень тонкий луч солнца проникал в комнату, создавая в ней полумрак и ощущение прохлады.
Около дальнего окна Салли увидела медсестру. Теперь она знала, кто ухаживал за ней, чьи руки дотрагивались до нее, и кому она доверяла даже во сне. Салли повернула голову на подушке, чтобы получше рассмотреть ее лицо, но вдруг медсестра поднялась и подошла к кровати. Она внимательно на нее посмотрела. У женщины было приятное лицо, доброе и понимающее, а из-под шапочки выбивались седеющие волосы.
— Я так и знала, что вы проснетесь сегодня утром, — сказала она улыбаясь. — Вы не хотите что-нибудь поесть?
— Сейчас утро? — спросила Салли.
Сестра кивнула.
— Около десяти часов. Вы голодны?
— Думаю, что да.
Она подумала немножко и улыбнулась.
— Мне кажется, что я съела бы яйцо и выпила чашку чая, если это не слишком сложно.
Не успев договорить, Салли услышала какую-то возню на полу. Медсестра посмотрела вниз.
— Это ваша собака, — сказала она. — Он услышал, что вы заговорили. Ром был таким хорошим, просто золотым песиком, пока вы болели, но из комнаты его вывести оказалось невозможно.
— Можно мне его увидеть? — попросила Салли.
Она протянула руки и уставилась на них в изумлении. Каждый палец был перевязан, бинты доходили до запястий. Она чувствовала, что перевязаны также и голова, и ноги. Сестра, казалось, поняла, что значит удивление Салли.
— Вам сейчас гораздо лучше, можете мне поверить, — сказала она авторитетно. — А бинты очень скоро снимут. Но, прежде чем вы начнете задавать вопросы, позвольте мне принести вам поесть.
Она подняла Рома и посадила его на кровать.
— Не разрешайте ему вас слишком сильно беспокоить, — предупредила она и вышла из комнаты.
Ром в необычайном волнении крутился как волчок по своей хозяйке.
— Ром, дорогой мой Ром, — бормотала Салли, теперь наконец все события вернулись к ней в память.
Она вспомнила те ужасные часы в темноте подземного хода, путь, который ей показал Ром, свою борьбу с камнями, когда ей приходилось заставлять себя преодолевать каждое новое препятствие, сражаясь с холодом и сильнейшим желанием лечь и впасть в забытье. Что было после этого, она не могла вспомнить. История в ее памяти осталась незаконченной. Страх и боль во всем теле от передвижения камней, от попыток пролезть через отверстия, по которым ее вел Ром, а дальше — забвение.
— Ром, драгоценный мой, ты спас мне жизнь! — громко сказала Салли.
Он приветливо вилял хвостом, как будто соглашался с ней. В этот момент потихоньку открылась дверь и в проеме показалась голова Гертруды. Салли радостно воскликнула:
— Гертруда! Как я рада вас видеть!
— Вам лучше? Спасибо тебе, Господи! — сказала Гертруда и вошла в комнату.
— Да, мне гораздо лучше, — ответила Салли. — Долго я была больна?
— Достаточно долго, — заметила Гертруда. — Все очень боялись, что мы можем потерять вас.
— Боже мой! Неужели все было настолько плохо?
Гертруда кивнула головой, а Салли села повыше среди подушек, — Гертруда, — попросила она, — расскажите мне скорее, пока не вернулась сестра, что произошло?
Женщина не стала притворяться, что не понимает вопроса Салли, и придвинулась поближе.
— Вы в самом деле достаточно хорошо себя чувствуете, чтобы все выслушать? — спросила она. — В эту комнату никому не разрешалось входить, так приказал доктор. Он сказал, что вам надо быть в абсолютном покое, чтобы преодолеть шок.
— Я чувствую себя прекрасно, — сказала Салли нетерпеливо, — и мне хочется знать все, иначе, я просто сойду с ума от любопытства.
— Я вас очень хорошо понимаю, — согласилась Гертруда.
Она села на край кровати и начала рассказывать.
— Вас нашел цыган. Он услышал, как воет Ром, и пошел посмотреть, что там такое случилось. Цыган вас поднял на руки и понес прямо в дом. Это все произошло как раз перед обедом, и все были в гостиной. Он прошел через лужайку и внес вас во французское окно. Вы не можете себе представить, на кого вы были похожи, мисс Салли! Полуобнаженная, а кровь, казалось, текла из каждой поры. Вся одежда в лохмотьях, даже туфли были изорваны.
Мне кажется, что ее светлость чуть не упала в обморок, когда все это увидела, но сэр Гай взял вас у цыгана и понес наверх, я как раз встретила его в коридоре. Надо вам сказать, такого шока мне не приходилось испытывать в жизни. Он пришел сюда и положил вас на кровать, потом посмотрел на меня и спросил:
— Гертруда, она умерла?
Я даже не знала, что ему ответить, потому что вы были синяя от холода и вся в крови, так что, если и не мертвая, то очень близка к этому, по моему мнению. Я достала одеяла и приготовила бутылки с горячей водой, мы вас укутали, а сэр Гай помогал мне. Пока мы этим занимались, мистер Тони позвонил доктору. Он рассказал ему, что случилось, и доктор приехал настолько быстро, насколько могла его доставить машина.
