оборудована его студия. В этой комнате окна выходили на все четыре стороны света, поэтому солнце заливало ее целый день.
— Какое замечательное место! — восторженно воскликнула Ванда, оглядывая помещение.
— Стойте здесь! — вдруг приказал Марио, схватил этюдник и стал быстро делать набросок. — Я хочу нарисовать вас прямо сейчас.
Спустя некоторое время он сказал:
— Ну, хорошо, можете двигаться. Посмотрите на меня. Теперь подойдите ко мне очень медленно... медленнее... да, именно так.
Он снова принялся рисовать. Наконец он показал ей оба наброска, которые сделал всего за несколько минут. Ванда увидела, что он действительно очень талантлив. Рисунок, изображавший ее в полный рост, был полон жизни и удивительного сходства с оригиналом.
—Я сохраню их, — заявил Марио, — и тогда смогу любоваться вашей красотой, когда захочу.
— Спасибо, сэр, вы очень добры, — ответила она, стараясь тактично охладить его пыл.
— Это так вы принимаете комплимент по поводу вашей красоты? Или вы их уже столько раз слышали, что даже пресытились ими?
— Но вы должны понимать, насколько вы прекрасны, — настойчиво возразил он. — И вы должны знать, что я у ваших ног.
— Нет, этого я не понимаю и не желаю знать, — беззаботно ответила девушка.
— О, вы мастерица соблазнения.
— Вовсе нет.
—Женщина с такой внешностью не может не знать, что при одном взгляде на нее мужчина начинает мечтать о том, чтобы добиться ее расположения и даже физической близости.
—Думаю, вам лучше и не пытаться, — твердо сказала Ванда.
— Но вы вдохновляете меня! Вполне естественно, что я хочу поцеловать вас, а потом...
Теперь она пожалела, что пришла в студию этого самоуверенного юнца. Если она и хотела бы кого-то поцеловать, то уж точно не его.
—Я думаю, мне пора, — сказала она, поворачиваясь к двери.
Но прежде чем она подошла к ней, дверь открылась и на пороге появился Роберт.
— Вот ты где, — сказал он Ванде. — Джинетта сказала, что ты, наверное, пошла наверх, в студию Пьеро.
— Меня зовут Марио, — поправил художник.
— Ну, да.
—Так почему вы назвали меня Пьеро?
— Вы напомнили мне какого-то человека, которого я встречал раньше, — ответил Роберт с убийственной улыбкой. — Только сейчас не припомню, кого именно.
Ванде пришлось подавить смех. Она встретилась взглядом с Робертом, и они оба явно наслаждались только им понятной шуткой. Девушке показалось, что это так же приятно ее волнует, как и моменты, когда они оставались наедине.
Джинетта и Альберто вошли в комнату, держась за руки.
— Я собирался рассказать нашим гостям о Греции, — объявил Марио, дипломатично меняя тему разговора. — Эта страна любви и страсти вдохновляет всех художников.
— О да, мне очень нравится Греция! — воскликнула Джинетта и добавила, обращаясь к Ванде: — Мы с Альберто встретились именно в Греции.
— Вы встретились в колыбели богов любви, — напыщенно провозгласил Марио, — и они ниспослали вам свое благословение.
Джинетта захихикала.
— На самом деле мы встретились в гостиничном холле, — заметила она.
— Но боги любви — везде, — настаивал Марио, — поэтому вы в любом случае удостоились их покровительства.
—Это правда, — согласилась Джинетта. — Именно там Альберто стал рассказывать мне об Афродите, Эросе и многих других...
— Смотрите, я их всех нарисовал, — театрально воскликнул Марио.
Он стал доставать листы, на которых весьма талантливо были изображены фигуры древнегреческих богов. Там были Артемида со своим луком и стрелами, Аполлон, играющий на лире...
— Это Афина, — сказал Марио, показывая женщину с совой на плече, — богиня мудрости.
— Надо же, столько богов! — восхищенно выдохнула Ванда.
—Да, у древних греков их было великое множество, можно сказать, на все случаи жизни, — продолжал ораторствовать Марио.
— Но самые почитаемые — боги любви, — вмешалась Джинетта, с обожанием глядя на Альберто. — Это они свели нас вместе и подарили нам мужество и терпение.
—Да, дорогая, — согласился он. — Надеюсь, они и впредь не оставят нас.
— Именно поэтому мы снова едем в Грецию, теперь в наш медовый месяц, — объявила Джинетта. — Мы посетим храмы богов и поблагодарим их за то, что они для нас сделали.
— Вы говорите о них, как о реальных существах, — заметил Роберт, с любопытством глядя на собеседников.
—В некотором роде они действительно реальны, — согласился Альберто. — Они были нашими друзьями и союзниками. Они защищали и оберегали нашу любовь. Поэтому мы и начнем нашу совместную жизнь с возложения подношений на их алтари в знак благодарности.
— Но вы не говорите об этом кардиналу, который завтра будет нас венчать, — засмеялась Джинетта.
— Не думаю, что он это одобрит!
Ванда продолжала внимательно рассматривать рисунки Марио и убедилась, что у этого юноши есть все основания считать себя хорошим художником. Каждая изображенная им фигура была живой и отражала определенный характер.
Афродита — молода и энергична, Афина — спокойна и задумчива. Гера, богиня брака, выглядела мудрой и ироничной, будто знала секрет настоящего счастья.
—Джинетта права, — задумчиво произнес Роберт. — Они действительно выглядят как реальные люди.
— Как люди, с которыми хотелось бы познакомиться, — согласилась Ванда с легким вздохом.
Роберт бросил на нее быстрый взгляд, но ничего не сказал.
Гости не остались на обед, чтобы не отвлекать хозяев от приготовлений к свадьбе.
Когда они брели в гостиницу по узеньким улочкам этого удивительного города, Ванда остановилась у витрины одного из многочисленных магазинчиков, торговавших картинами и скульптурами. В следующее мгновение она кинулась внутрь.
— Видишь ту статуэтку? — спросила она у последовавшего за ней Роберта. — Это Афродита!
Роберт внимательно посмотрел на мраморную фигурку женщины с развевающимися, словно от порыва ветра, волосами.
— Она очень красива, — сказал он. — Но как ты можешь быть уверена, что это — Афродита?
— О да, — отозвался хозяин лавки, — это Афродита, богиня любви.
— Тогда я хотела бы преподнести ее Джинетте и Альберто в качестве свадебного подарка, — сказала Ванда.
Хозяин назвал цену — довольно значительную.
— Позволь мне заплатить половину, — предложил Роберт.
— В этом нет необходимости, — запротестовала Ванда. — Я могу ее купить.
— Я не сомневаюсь. Но хотелось бы, чтобы это был подарок от нас обоих... — Он заколебался. — Если, конечно, ты не против.
Это прозвучало почему-то очень неуверенно. Ванда не могла припомнить, чтобы когда-либо прежде
