— Пойду посмотрю, может, они, едут. — Патрик вышел из гостиной.
— У вас действительно очень милый дом, — сказал Клинт Викхэм, когда они остались вдвоем.
— Сейчас он выглядит так благодаря вам, — улыбнулся Роби. — Но примерно таким же он был, когда его только построили.
Неожиданно он засмеялся, внося существенное дополнение:
— Конечно, кроме тех десяти ванных комнат, от вида которых наверняка у дедушки волосы встали бы дыбом.
— Только десять? — поднял брови Клинт Викхэм. — Я думал, нам понадобится несколько больше.
— Их можно добавить позднее, — быстро произнес Роби. — И, уверяю вас, оборудовать их было очень нелегко, учитывая, что здесь почти никто прежде не видел ванных комнат.
— Завтра вы должны показать мне все имение, — продолжал мистер Викхэм, как бы не слушая собеседника.
— Да, конечно, — согласился Роби. — А еще я подумал, может, вы захотите построить здесь небольшой стадион для конных забегов.
Он посмотрел на мистера Викхэма, но тот не собирался ничего говорить.
— Я видел, как вы заинтересовались этим, когда вчера за ужином лорд Бирхэм рассказывал о своих бегах, — продолжал Роби. — Там за загонами достаточно земли, и она плоская. Бот я и подумал, а почему бы нет; ваши лошади наверняка по достоинству оценят это.
— Патрик сказал мне, что вы приобрели несколько чистокровных скакунов, — молвил Клинт Викхэм. — Я хотел бы их увидеть.
— Лично мне они кажутся великолепными, — ответил Роби. — Но, конечно, это мое субъективное мнение.
Затем, будто бы невзначай вспомнив, он добавил:
— Да, кстати, гувернантка, которую Патрик и я наняли для вашей дочери, очень хорошая наездница. Мы решили, это умение ей, несомненно, пригодится, чтобы сопровождать вашу дочь на конных прогулках.
Клинт Викхэм не успел ничего ответить, потому что в этот миг дверь распахнулась и Патрик воскликнул:
— Она здесь!
Американец сделал всего несколько шагов к выходу, когда маленькая девочка вбежала в гостиную.
— Папа! Папа! — кричала она. — Я приехала!
Она подняла ручонки вверх, и Клинт Викхэм закружил ее, легко оторвав от попа.
— Я уже начал волноваться, а вдруг вы заблудились, — остановил он кружение, взяв малышку на руки.
— Нет, мы ехали очень быстро!
— Ну как, тебе понравился праздник? — спросил он.
— Нет, не очень, — сморщила носик Мэри-Ли. — Все дети были какие-то нудные, а ведущий какой-то несмешной. В Нью-Йорке мне нравится больше.
Викхэм рассмеялся.
— Ты слишком маленькая, чтобы быть критичной, — укорил он ее.
Он опустил Мэри-Ли на поп, и та посмотрела на него снизу вверх, наклонив головку набок.
— А что значит ки-ти-чной? — спросила она.
— Это значит замечать ошибки других, — ответил отец.
— Да нет, я сказала им:» Спасибо, все было очень интересно»— как ты говорил мне.
— Ну и молодец! А теперь садись и попей чаю, настоящий английский чай с холодным пирожным и горячими пшеничными лепешками, — улыбнулся Клинт Викхэм.
— Горячие пшеничные лепешки? — повторила Мэри-Ли. — А какие они?
— Это шотландские лепешки, — объяснил Гоби, прежде чем Викхэм успел ответить. — Я вижу, твой папа учит тебя всему!
Но Мэри-Ли его не слушала.
Она сорвала с себя капор и швырнула его на стул, а потом стала пробовать булочки, лежавшие на столике.
В эту минуту в гостиную вошел Патрик.
— Я приказал, чтобы горничную, сопровождавшую Мэри-Ли от маркизы, напоили чаем в комнате управляющей, а затем ее проводят обратно в Лондон, — сообщил он.
Клинт Викхэм взглянул на дочь.
— А ты поблагодарила женщину, которая сопровождала тебя? — строго произнес он.
— Не совсем, — призналась девочка. — Она была очень глупая и ничего не рассказывала мне о местах, которые мы проезжали, как это делаешь ты, папа.
— Ты не должна ожидать интересных историй от всех, кто сопровождает тебя, — возразил отец.
— И уж тем более от англичан, — заметил Патрик. — У них напрочь отсутствует воображение.
Он растянул рот в улыбке.
— Они совсем не такие, как ирландцы!
— Ирландцы, наоборот, говорят слишком много, — — ехидно заметил Гоби. — Но так как Мэри-Ли довольно смышленая девочка, я бы посоветовал мистеру Викхэму оберегать ее от медовых речей тех, кто «поцеловал камень лести».
Клинт Викхэм и Патрик рассмеялись.
Мэри-Ли их не слушала. Она была занята поглощением шоколадных бисквитов и пирожных, не желая, однако, есть горячие лепешки.
Когда чай был выпит, мистер Викхэм сказал дочери:
— Я думаю, для вас, леди, настало самое время подняться наверх и познакомиться с вашей гувернанткой, а также посмотреть, устраивает ли вас ваша комната.
Он взглянул на Роби.
— Я рос в полной уверенности, что английских детей запирают на чердаках, чтобы они были не видны, не слышны и не мешали взрослым.
— Насколько я знаю, это не правда, — ответил Роби. — Но вам все же стоит самому убедиться в этом.
Они оставили гостиную и подошли к красивой резной лестнице.
Мэри-Ли держала отца за руку, ми на секунду не переставая делиться впечатлениями о поездке из Лондона в Ставерли.
— Там было много маленьких овечек в полях, — тараторила она. — Но мы так быстро ехали, что я не смогла их хорошенько разглядеть.
— Ты увидишь много-много маленьких овечек здесь, — заверил ее Роби.
Деньги, которые он выплатил фермерам, помогли им в разведении домашнего скота.
Они пошли к классной комнате.
Роби надеялся, что Тила их ждет.
И он не ошибся.
Девушка стояла в центре комнаты, одетая именно так, как Роби и предполагал.
На ней было простое синее платье с белым воротничком и оборками.
Она действительно прекрасно выглядела.
Огромные голубые глаза ярко выделялись на бледном лице и удачно сочетались с платьем.
Роби впервые обратил внимание на цвет ее глаз.
Они были не такими голубыми, как небо или васильки в поле, скорее они напоминали цвет бушующих волн во время шторма.
А ее волосы походили на сияние восходящего солнца. Тила гладко зачесала их назад, но непослушные светлые кудряшки все равно выбивались и мягко обрамляли ее нежное лицо.
Когда Клинт Викхэм вошел в комнату, она с удивлением посмотрела на него.
Она представляла себе совершенно другого человека, нисколько не похожего на того, кто появился в их доме.
Примерно то же самое он думал в этот миг про нее.
