— То, что она чувствует и к чему стремится, имеет гораздо большее значение, чем осведомленность в том, что она сможет купить, имея миллион фунтов.
А в заключение речи она произнесла уже мягко:
— Никакие деньги мира не способны купить женскую нежность и тепло, и никакие академические знания не смогут изменить ее сердце.
Тила остановилась и перевела дыхание.
Она вовсе не была уверена в эффективности своего монолога и не понимала, зачем она это делает.
Слова как будто сами собой срывались с ее губ.
И все сказанное ею было правдой, потому что исходило из глубины сердца.
Замолчав, Тила подумала, что все испортила, что ей следовало бы лучше стоять тихо и слушать указания мистера Викхэма, дабы он удостоверился в ее педагогических способностях.
Но нет, она должна была сказать то, во что верила сама.
И если он уволит ее за это, значит, так тому и быть.
Наконец, взглянув на мистера Викхэма, Тила заметила на его лице совершенно очевидное изумление.
Неожиданно он подошел к ней и произнес каким-то необычным тоном:
— Разве в вашем возрасте, с вашей внешностью можно произносить столь глубокомысленные слова?
Глава 5
Было уже около полуночи, когда Тила легла спать.
Перед сном ома мысленно вернулась к реалиям самого необычного вечера в своей жизни.
После того как Клинт Викхэм поговорил с ней и она уже вознамерилась уходить, он неожиданно сказал:
— Я собираюсь переодеться к ужину, и мне бы очень хотелось, чтобы вы поужинали со мной.
Тила была поражена.
— Поужинать… с… вами?
— Да, в восемь часов.
Она молчала, и он нетерпеливо спросил:
— Ну, так вы готовы мне что-нибудь ответить?
— Я… я бы с радостью согласилась, — честно призналась Тила, — но… это было бы ошибкой.
— Но почему?.
Этот вопрос поставил ее в тупик.
Она знала, неприлично незамужней девушке ужинать наедине с мужчиной, тем более что она служанка.
Если кто-нибудь увидит, не избежать сплетен.
Она решилась объяснить все это Викхэму.
— Понимаете, в Англии гувернантка может сесть за стол в обед, но никак не во время ужина. А ужин наедине с хозяином будет вообще равносилен скандалу.
Клинт Викхэм засмеялся:
— Да, я ожидал от Англии чего-нибудь подобного, но я американец, а в нашей стране, как вы, наверное. Знаете, нет никакого разделения на классы.
— Возможно. Но вместо этого деньги создают барьеры между людьми, — резонно заметила Тила.
— Сейчас некстати обсуждать подобные вопросы, — прервал ее мистер Викхэм. — Итак, где бы мы ни были — в Англии или в Гонолулу, — я хочу одного: чтобы вы поужинали со мной.
— Ну что ж… хорошо, — в некотором замешательстве промолвила Тила. — Я думаю, нет смысла противостоять вашему желанию.
Она вышла из кабинета, чувствуя спиной пристальный взгляд Клинта Викхэма.
Взбежав вверх по лестнице. Тила перевела дух и спросила у себя, может ли быть нечто более невероятное, чем только что случившийся разговор.
Девушка еще какое-то время раздумывала, а потом надела новое вечернее платье.
Оно, конечно, не было столь великолепным, как платья, в которых появляются юные леди на званых вечерах с целью привлечь внимание кавалеров, но тем не менее очень шло ей.
Тила посмотрела на себя в зеркало и осталась довольна увиденным.
Она была уверена, именно Патрик сказал за обедом, что она красива.
И наверняка эти слова были произнесены, дабы выяснить, что по поводу своей новой гувернантки думает сам мистер Викхэм.
«Он почти что уволил меня», — раздраженно подумала Тила.
Однако теперь, после их разговора и приглашения на ужин, это вряд ли произойдет.
И все-таки она не может быть абсолютно уверена, пока он сам не скажет об этом.
Когда она спустилась в гостиную и шла к обеденному стопу, мистер Викхэм неотрывно смотрел на нее.
Взгляд его был таким же оценивающим, пристрастным, как в ту минуту, когда он впервые увидел ее.
Мистер Викхэм явился в вечернем костюме и выглядел довольно впечатляюще.
Тила заметила, чем немало была удивлена, что костюм на нем английского производства.
Он, видимо, купил его в Лондоне.
«Патрик, несомненно, получил свои комиссионные», — подумала она, но тут же попыталась отогнать эту мысль.
Ей не нравилось вспоминать, как использовали богатство мистера Викхэма Патрик вместе с ее братом, хотя она и старалась внушить себе, что американец этого заслуживает.
Сейчас, сидя за ужином и разговаривая с мистером Викхэмом, Тила была поражена глубиной его знаний.
Это был самый умный человек из тех, с кем ей приходилось доселе общаться.
В свою очередь Клинт Викхэм хотел побольше узнать о ней.
Они спорили на столь разные темы, что в конце концов Тила совсем забыла про еду.
Она вдруг обнаружила, что спокойно обсуждает тот круг вопросов, в которых раньше считала себя полной невеждой.
Она поняла, что знания, почерпнутые ею из библиотечных книг, дождавшись наконец своего часа, захлестнули ее и стремятся вырваться наружу.
Слова непринужденно срывались с губ, и было чрезвычайно приятно, что мистер Викхэм по достоинству оценил ее мозги, раз вызвал на изустную дуэль.
Уже после того как ужин закончился, они еще долго сидели и полемизировали.
Предметы спора возникали сами собой и периодически менялись.
Тила намеревалась затронуть проблему обучения Мэри-Ли, но из этого ничего не вышло, потому что разговор постоянно перетекал в другое русло.
— Откуда вы все это знаете? — допытывался Клинт Викхэм. — Кто были ваши учителя?
Откуда такая осведомленность?
Тила рассмеялась:
— Мне нетрудно ответить на этот вопрос.
— Му так ответьте, — в нетерпении попросил он.
— Книги, цветы, леса, лошади, — улыбнулась девушка, — и еще воображение, помогавшее мне слышать и видеть мир, которого для вас не существует.
Он откинулся на спинку стула.
— Единственное, что я могу сейчас сказать, мисс Стивенс, — то, что вы совершенно необычная молодая женщина. И я боюсь даже подумать о том, какой вы станете, когда вам будет тридцать.
— Почему боитесь?
— Мне кажется, в этом возрасте вы очутитесь перед довольно нелегким выбором, — серьезно ответил он. — Кем стать: профессором университета или первой женщиной премьер-министром.
