улыбки тетушки, и его величество прошествовал дальше.
Оркестр заиграл вальс, обе дамы посторонились, чтобы освободить место для танцующих пар, и тут Корнелия заметила, что к ним направляется высокий молодой человек, которого она сразу же узнала. – Это был тот самый джентльмен, которого они с дядей видели из экипажа на Гросвенор-стрит. Странно, но она не могла не признать, что он не выходил у нее из головы с того самого момента, как она увидела, как он укрощал своих коней и услышала нелестное суждение дядюшки о его особе.
Она не понимала, почему этот человек занимает ее мысли, но когда он подходил к ним, ее охватило необъяснимое чувство неотвратимости этой встречи.
Корнелия заметила, как тетя Лили завертела головой, словно ища кого-то, и взгляд ее остановился на дяде Джордже. Тот стоял спиной к ним в дальнем конце зала, беседуя с двумя пожилыми сановниками.
Темноволосый молодой человек, наконец, добрался до них.
– Дрого! – мягко произнесла его имя Лили.
– Вы позволите пригласить вас?
– Нет! Конечно нет!
Корнелия удивилась, почему это ее тетя так решительно отказывается от приглашения на танец. Так как она стояла чуть сзади, Лили повернулась к ней.
– Это Корнелия, – сказала Лили, – впрочем, я, видимо, должна представить вас друг другу. Корнелия, позволь представить тебе герцога Роухэмптона. Это – мисс Корнелия Бедлингтон.
Что-то насмешливое чувствовалось в голосе Лили, и что-то еще, чего Корнелия не поняла. Она протянула руку, и герцог на короткое мгновение взял ее в свою.
– Вы могли бы потанцевать с Корнелией, – сказала Лили, и это прозвучало как приказ.
– Может быть вы примете мое приглашение позже? – спросил герцог.
– Нет, – отрезала Лили.
Они посмотрели друг другу прямо в глаза, застыв на мгновение. Вдруг Лили резко развернулась и пошла прочь, решительно обмахиваясь веером, будто внезапно почувствовала, что ей не хватает воздуха.
– Вы позволите пригласить вас на этот танец?
Герцог изящно поклонился Корнелии. Она наклонила
голову, и он, обвив рукой ее талию, закружил по паркету. Танцевал он прекрасно. На ее счастье, этот танец был знаком Корнелии, и она чувствовала себя довольно уверенно. Ей пригодились уроки, которые давал отец в гостиной Росарилла под дребезжание старенького пианино.
– Ненавижу неуклюжих женщин, которые плохо танцуют, – раздраженно восклицал отец, когда Корнелия путалась в фигурах и не поспевала за его движениями.
Танцевать, лавируя меж других кружащихся пар и скользя по натертому до зеркального блеска паркету, было непривычно, но герцог был великолепным партнером.
Сквозь свои темные очки Корнелия пыталась разглядеть лицо молодого человека. Она отметила его замкнутое, отчужденное выражение – словно мысли герцога были далеко отсюда. А затем, продолжая глядеть на него, чувствуя его близость, ощущая сквозь тонкую ткань своей белой перчатки тепло его руки, она вдруг почувствовала, как бешено заколотилось ее сердце, а в горле застрял какой-то странный комок.
На мгновение у Корнелии закружилась голова, но это было головокружение от невероятной легкости и подъема, каких она не испытывала прежде. «Как он красив!» – думала Корнелия, наблюдая, с какой изысканной небрежностью он откидывает волосы со лба. Волевой подбородок и твердый взгляд уверили ее в том, что перед ней – человек решительный и смелый, а гордость и достоинство, скользившие в манерах, напоминали ее отца.
Отец Корнелии умел превосходно держаться в любых ситуациях, даже когда дурачился со своей маленькой дочкой.
Корнелия обратила внимание, что герцог невесел, но он ей даже больше нравился таким сосредоточенным и серьезным.
Они танцевали молча, и, когда вальс закончился, они все так же молча вернулись туда, где стояла Лили в центре маленькой группы смеющихся и болтающих людей.
– Благодарю вас, – Роухэмптон поклонился Корнелии, потом развернулся и пошел прочь.
– Ну как, тебе понравилось танцевать, Корнелия? – на губах Лили играла улыбка, но ее голубые глаза оставались холодны, и вопрос прозвучал жестко.
– Да, спасибо.
– Да уж, мало кто из дебютанток мог бы похвастаться тем, что на первый же танец их пригласил самый блестящий кавалер во всем Лондоне. Ты чрезвычайно удачливая девушка, – колко заметила Лили.
– Но герцог не стал бы танцевать со мной, если бы вы не попросили его об этом, – возразила Корнелия и удивилась, как ее больно царапнули собственные же слова.
– Почему твоя племянница носит темные очки? – спросила вдруг молодая женщина с необыкновенно красивым и капризным лицом. Это была леди Рассел, прославившаяся своим колкостями и остротами, ставящими людей в неловкое положение.
– Корнелия повредила глаза на охоте, – сухо ответила Лили. – Ничего серьезного, но врач предупредил ее, что она должна носить темные очки несколько месяцев. Это очень огорчительно для бедной девочки. К тому же я никогда не подозревала, что охота такой опасный вид спорта.
– Это потому, Лили, что на тебя никогда не охотились… лисицы, во всяком случае.
Раздался небольшой смешок, но Лили, казалось, совсем никак не отреагировала на эту шутку. Она потянула Корнелию прочь от этой группы и представила ее дамам, сидящим в креслах вокруг бального зала и наблюдающим за танцующими придирчивыми критическими взглядами.
В этот вечер Лили выглядела превосходно в светло-голубом шифоновом платье, обвивающем ноги бесчисленными легкими волнами. Золотистая головка была увенчана бриллиантовой диадемой, а белоснежную шею обвивало колье из бирюзы. На всем балу не было более очаровательной женщины, и неудивительно, что перед началом каждого танца молодые люди наперебой приглашали ее. Но всякий раз Лили отсылала их к Корнелии, и молодым людям приходилось, скрывая разочарование, танцевать с дебютанткой. Каждый танец неизменно проходил в гробовом молчании, как и первый ее танец с герцогом.
Вальсируя по залу, Корнелия заметила, что герцог исчез. После их первого танца он ни разу никого не пригласил и промелькнул еще только один раз рядом с тетей Лили. Они, казалось, спорили, и выражение лица герцога ясно говорило о том, что он очень раздражен.
Чуть позже, когда Корнелия уже не танцевала, герцог возник вдруг рядом с ней и, к полному ее удивлению, попросил разрешения сопровождать ее на ужин. Корнелия нерешительно глянула на тетю, прежде чем что-то ответить.
– Да, конечно, ступай с герцогом, Корнелия, – кивнула головой Лили.
– Вы пойдете с нами?
– Меня сопровождает испанский посол, – ответила Лили. – Иди, повеселись одна, дитя мое.
Лили выглядела необычно раздраженной, даже Корнелия заметила это, но не могла понять причину.
Герцог предложил Корнелии руку, и они присоединились к чинной процессии, направляющейся вниз, где в огромном, обшитом дубовыми панелями банкетном зале был сервирован ужин.
Герцог отказался от предложенного ему места за столом, предназначенном для наиболее знатных и почетных гостей, и они расположились вдвоем за маленьким столиком. Лакей в богато украшенной золотом ливрее и напудренном парике принес шампанское. Корнелия отпила немного из своего бокала. Она пробовала шампанское прежде, но это по вкусу и искристости превосходило то шампанское, которое подавалось на Рождество в Росарилле.
– Вам нравится Лондон?
Это был первый вопрос, который Роухэмптон адресовал Корнелии.
– Нет.
Корнелия не намеревалась отвечать так резко, но правдивые слова вырвались как-то сами собой прежде, чем она смогла подобрать подходящий ответ.
Герцог удивился.
