спальню, пробивался свет.
Король бросил мундир на стул. Нащупав в темноте ручку, он распахнул дверь.
Пифия молилась, стоя на коленях у кровати. Ошеломленный увиденным, король застыл, думая о том, что вряд ли можно быть еще прекраснее.
Он не мог припомнить, когда в последний раз видел женщину, преклонившую колени в молитве, разве только в церкви.
Пифия сняла пеньюар, оставшись лишь в отделанной кружевами рубашке. Ее ладони были сложены вместе. Лицо было обращено к небесам, глаза закрыты, и казалось, что она говорит с Богом.
Король не решался пошевелиться, но Пифия, почувствовав его присутствие, повернула к нему голову. Его появление не удивило ее, как будто именно об этом она просила Господа в своих молитвах. Девушка поднялась и подбежала к королю.
Приблизившись, она проговорила:
- Вы в безопасности… в безопасности… и лишь минуты отделяли вас от трагедии… от участи оказаться в руках этих ужасных людей! Я так благодарна… так благодарна Богу.
Ее голос дрожал.
Король увидел, как ее глаза от волнения наполнились слезами.
- Я тоже очень благодарен Богу, - сказал он, - и вам!
- Но… они… могут опять попытаться!… - прошептала она.
- Вас это пугает? - спросил король.
- Конечно! - ответила Пифия. - Но… Бог защитит вас! Он должен… Он должен!
В ее голосе прозвучал страх.
- Так и будет, - подтвердил король. С этими словами он привлек ее к себе.
Сначала она как будто не поняла, что он делает. Она просто прижалась к нему и, подняв лицо, спросила:
- Что… мы можем сделать? У вас достаточно солдат?
- У меня есть ты! - воскликнул король, и Пифия почувствовала его губы на своих губах.
Первым ее чувством было удивление, но потом король ощутил, как ее тело пронизала дрожь, и прижал ее еще сильнее.
Ее губы - как он и ожидал - были мягкими и невинными.
Король старался быть очень нежным. Он знал, что должен защитить ее не только от того, что может причинить ей боль, но и от самого себя.
Вдруг Пифии почудилось, что внутри нее словно вспыхнула молния, это новое ощущение было настолько сильным и ярким, что Пифия чуть не задохнулась.
Она никогда не подозревала, что будет переживать нечто подобное - удивительное и чудесное.
И в этот момент она увидела, как и ее и короля окутал неземной свет. Это был свет Аполлона.
Король целовал ее.
- Неужели мне довелось так полюбить? - немного неуверенно проговорил он.
- Я… я люблю тебя!
Голос Пифии звучал как пение соловья.
- И я люблю тебя! - сказал король. - Теперь я знаю, что полюбил тебя с первого момента, как увидел, но не поверил своим чувствам.
- Но ты… любишь меня?
- Люблю и восхищаюсь тобой! Нет никого смелее, удивительнее и прекраснее тебя.
Он снова поцеловал ее.
Только благодаря Пифии он смог испытать всепоглощающее чувство настоящей любви. Они отныне навеки соединены друг с другом и телом, и душой.
Король не помнил, как долго они стояли, слившись в поцелуе. Потом, словно опомнившись, Пифия спрятала лицо у него на плече.
Король подхватил ее на руки и понес к большой кровати под балдахином. Осторожно опустив Пифию на покрывало, он прислонил ее к подушкам.
Когда король отстранился от нее, Пифия прошептала:
- Пожалуйста… не оставляйте меня!
- Конечно нет, - откликнулся он.
Король подошел к окну и отдернул занавески.
Небо было усыпано сияющими звездами, и молодая луна лила свой свет на спящий город.
Король задул свечи.
Пифия взглянула на небо. Она подумала, что лунный свет, заливавший комнату, обещает ей, что завтра Аполлон снова двинется в путь по миру, даря новый день.
Тогда король присоединился к ней и сжал ее в своих объятиях. Это было так естественно. И Пифия желала этого.
- Я люблю тебя! Боже, как я люблю тебя! - произнес король. - И, моя дорогая, я хочу научить тебя любви.
- Я… тоже этого хочу, - прошептала Пифия.
- Я мечтаю об этом с тех пор, как увидел тебя. Но я думал, что любви, в которую ты веришь, на самом деле не существует.
- Но теперь… ты любишь меня? - спросила она.
- Я люблю тебя всем сердцем, всей душой и всем телом, - сказал король. - И я думаю, моя драгоценная маленькая жена, что нам есть чему поучиться друг у друга.
Говоря это, он знал, что научит ее порыву и страсти любви, а она введет его в мир своей одухотворенной любви, которая, как до сих пор казалось ему, существует только в воображении тех, кто воспевает ее.
Пифия чуть ближе подвинулась к нему.
- Научи меня… о, пожалуйста… научи меня… Вдруг у меня ничего не получится.
- Тебе нужно лишь помнить, что ты любишь меня, - откликнулся король.
И он снова стал целовать ее, требовательно и настойчиво.
Он прикасался к ее губам, глазам, к жилке, пульсирующей у нее на шее, к ее нежной груди.
Ее тело трепетало, и дыхание судорожно рвалось с ее губ.
- Я люблю… тебя… Я люблю… тебя.
Пифия уже не сознавала, где она находится, ей казалось, что они вознеслись в небеса.
Звезды сияли не только над ее головой, но в ее сердце.
Король сделал ее своей, и свет Аполлона залил их, и они соединились с богами.
Прошло довольно много времени… Пифия подняла голову и посмотрела на мужа.
- Ты проснулась, моя драгоценная?
- Я слишком счастлива… чтобы заснуть, - сказала Пифия. - Любовь оказалась гораздо удивительнее, чем я думала.
- Я не напугал тебя?
- Нет, мы словно плыли над «сияющими скалами»… и Аполлон благословлял нас.
- Так и было, - заявил король, - и я никогда - это правда, моя дорогая - не был так счастлив и так влюблен, как сейчас!
- Ты - будешь любить меня? - спросила Пифия. - И ты… я не наскучу тебе… я же так мало знаю о любви, которой ты меня научил?
Король громко рассмеялся:
- Это только начало, и учить тебя, моя чудесная жена, будет самым увлекательным делом в моей жизни. Ты же не только научила меня любви, но и тому, как много я должен сделать для моей страны и ее народа. Ты нужна мне, так нужна, чтобы вдохновлять и направлять меня!
Пифия что-то счастливо прошептала.
- Аполлон потому так много значит для тебя, что ты наполовину гречанка, но когда ты стала моей, и я заметил этот свет.
