— Танцовщица? Какая танцовщица? — удивленно спросил он, не сразу сообразив, о чем она говорит. Увидев выражение ее лица, Тайрон рассмеялся.
— Неужели ты ревнуешь? Глупышка моя ненаглядная, ты ревнуешь, а я и не догадывался об этом!
— Она была так хороша, и я видела, как шейх… подарил ее тебе.
— Да, то, что ты видела, — улыбнулся Тайрон. — Но если бы ты знала об этой стране немножко больше, любовь моя, тебе бы было известно, что все, что тебе понравится в доме марокканца, тебе обязательно предлагают в подарок.
Он поцеловал Неваду в лоб.
— Шейх, как и следовало ожидать, предложил мне, своему почетному гостю, в дар свою самую лучшую танцовщицу. Это обязательная любезность, учтивость с его стороны, но с моей стороны было так же обязательно отказаться от такого щедрого дара.
— Так ты… отказался?
Глаза Невады с недоверием смотрели на него, губы дрожали.
— Отказался, дорогая, потому что я был уже увлечен некоей другой особой, очень капризной и своенравной, но неотразимой, которую я уже любил, но пытался бороться с этим чувством.
— Я тоже боролась с любовью к тебе, — прошептала Невада, — но когда я думала о той танцовщице…
— Что же ты о ней думала?
— Я понимала, что не могу… состязаться с ней… Но я хотела оказаться в твоих объятиях… близко к тебе… Я желала, чтобы ты любил меня, так как мне казалось, ты любишь ее.
— Наша любовь друг к Другу, мое сокровище, совсем не то, что могла бы дать мне танцовщица или какая-либо другая случайная женщина, — мягко сказал Тайрон.
Он обнял ее еще крепче.
— Всю мою жизнь я искал женщину, которую мог бы полюбить так, как я люблю тебя. Возможно, потому, что я долго жил на Востоке, мне хотелось завоевать ее, подчинить себе полностью, если хочешь, чтобы убедиться в том, что она моя и только моя и никогда не будет принадлежать другому.
— Я люблю тебя! — сказала Невада, поднимая на него глаза. — Я люблю тебя беспредельно… всем моим существом… Я никогда не могла бы полюбить другого.
— Я думаю, чтобы быть уверенным в этом, мне следует держать тебя здесь вдали от чужих глаз и никогда не позволять тебе видеть кого-нибудь, кроме меня, или выходить без чадры.
— Так и будет, если ты… этого хочешь, — с готовностью сказала Невада.
— Ты это серьезно?
— Все, чего я хочу, это быть с тобой. Ты вся моя жизнь! Для меня никого не существует другого, кроме тебя… и только тебя!
Последние ее слова заглушил его страстный поцелуй. Оба они задохнулись в нем. Отразившиеся в глазах Тайрона лучи заката вспыхнули в них пламенем.
— Я люблю тебя бесконечно, — сказал он, — и хотя я желал бы всегда быть с тобой, с тобой одной, но, к сожалению, есть многое, что нам предстоит сделать.
— О чем ты говоришь? — настороженно спросила Невада, боясь, что что-то может помешать ее счастью.
— Все это кажется таким неважным, незначительным сейчас, по сравнению с нашим чувством друг к другу, но дело в том, что мне предложили должность. Я очень надеюсь, что ты не будешь возражать, чтобы я ее принял.
— Какую должность? — спросила она.
— Письмо, которое я получил вчера, было из министерства иностранных дел. Они хотят, чтобы я остался в Марокко еще по меньшей мере на год, чтобы наблюдать за событиями, которые здесь в скором времени должны произойти.
— Какие события? — спросила озадаченная Невада, — В Англии считают, хотя об этом и не говорят вслух, что Франция будет пытаться оккупировать Марокко. Если это произойдет, у меня будет полная свобода передвигаться по стране ввиду моих особых отношений с марокканцами. Отчеты, которые я буду посылать в Англию, будут иметь большое дипломатическое значение.
— А я смогу остаться с тобой? — спросила Невада.
— Ты думаешь, я иначе соглашусь?
— Это слишком хорошо, слишком чудесно, чтобы я могла в это поверить. Неужели я смогу остаться с тобой среди людей, которых я успела полюбить?
Тайрон молча кивнул, любуясь ее оживленным личиком.
— А ты научишь меня говорить на здешнем языке? — тут же спросила она.
— Я должен многому тебя научить, — сказал он, — и самое главное, научить тебя любить меня.
— Я уже люблю тебя так, что больше, вероятно, любить невозможно, — возразила Невада.
— Уверяю тебя, что твои теперешние чувства только вершина айсберга, — сказал Тайрон с улыбкой. — Моя бесценная, ты так прекрасна, и твои пылающие волосы говорят мне, что в тебе еще много скрытого огня, который я хочу разжечь в пожар, который будет гореть только для меня.
Невада притянула его к себе, обняв за шею. — Научи меня любить тебя, — тихо попросила она, — научи меня любить тебя так, как ты хочешь быть любимым. Я никогда не знала, не могла себе представить, что на свете может быть такой изумительный, такой чудесный человек, как ты.
У нее вырвался не то смех, не то всхлипывания.
— Ты уверен, что это не… сон, что я не проснусь и не увижу, что мы не в этом розовом… раю, а умираем от жажды где-нибудь в пустыне, и это не явь, а сладостный бред?
Тайрон засмеялся. Он взял ее на руки и, подойдя к дивану, опустил Неваду на шелковые подушки.
Осторожно вынув серьги из ее ушей, он поцеловал их, потом, расстегнув верхнюю пуговичку, покрыл ее шею поцелуями.
— Я люблю тебя! — сказал он. — Я испытываю к тебе такую страсть, такую нежность… Твоя кожа напоминает лепестки магнолии.
— Целуй меня… люби меня! — проговорила Невада со страстью, не уступающей его собственной.
Его поцелуя стали пылкими, страстными, неистовыми. Невада чувствовала, что он покорил ее, как он того и желал, и сделал ее навеки своей пленницей.
Она была уже не она… Невада стала частью его, повинуясь его малейшему желанию. Даже воздух, которым она дышала, принадлежал ему.
Сквозь тонкий шелк одежды она чувствовала силу его рук. Это было такое волнующее ощущение, что вспыхнувший у нее в крови огонь достиг ее губ и пламенел в каждом ее поцелуе.
— Я люблю… тебя.
Она не знала, сказала ли эти слова вслух или они прозвучали у нее в сердце.
— О боже, как я хочу тебя! — Его низкий голос прерывался от едва сдерживаемой страсти.
И вдруг, когда Невада не желала ничего больше, как только быть все ближе и ближе к нему, Тайрон отпустил ее и отстранился.
Она взглянула на него с тревогой.
— Что такое? Что случилось? Что-нибудь не так?
— Все хорошо, любимая.
— Но нет же! — запротестовала она. — Не надо меня обманывать, Тайрон. Почему ты не целуешь меня больше?
Он улыбнулся:
— Нам надо идти.
— Идти? Куда? — с недоумением посмотрела на него Невада. . — На поиски преподобного Эндрю Фрейзера. Мы поженимся, дорогая, как можно скорее, если только ты не хочешь стать матерью раньше, чем женой.
— А мы можем пожениться сразу… сейчас же?
— Все будет в соответствии с обрядом шотландской церкви, — с улыбкой ответил Тайрон. — Но у меня такое чувство, что со свадьбой надо поспешить, иначе тебе будет крайне опасно оставаться теперь со мной наедине.
