подсказывал ей, что и в его отношении к ней не хватает чего-то важного.
Поскольку он чувствовал, насколько опасным мог стать для него разговор о любви в темной комнате, граф поспешил сменить тему:
— Вы правы, Пурилла. Зажгите свечи. Или еще лучше попросите Бейтса, чтобы принес лампу. Мы не должны позволять няне без конца бегать вверх и вниз по лестнице.
Это слишком тяжело для нее.
— Если я не смогу найти Бейтса, я принесу ее сама, — пообещала Пурилла.
Она торопливо направилась к двери, и Джейсон, который до этого стоял на задних лапах, положив голову на кровать и получая удовольствие от того, что граф трепал его за ушами, почти яростно вырвался из его рук и побежал за нею.
Граф наблюдал за ними, затем, услышав, как они спускаются по лестнице, он откинулся на подушки и сказал себе, что напрасно опасается за Пуриллу.
Она молода, но умеет приспосабливаться к обстоятельствам, и он не сомневался в ее способности легко приобретать необходимые навыки. Скоро он получит в ее лице надежного спутника жизни.
Будучи сама благоразумной, она не станет требовать от него чересчур многого или просить его о чем-то, чего он не сможет ей дать.
«Полагаю, согласно ее представлениям о жизни, я вообще ни разу еще не испытывал чувства любви», — сделал вывод граф.
Как это странно, думал он, что из всех женщин именно Пурилла заставила его сделать подобное заключение. Но именно так и обстояло дело, о чем до настоящего времени он даже не догадывался.
Бывало, он восхищался, покорялся, очаровывался и иногда лишь немного увлекался женщинами, которые чересчур быстро падали в его объятия, стоило ему проявить хоть небольшой интерес к ним.
Но он никогда не чувствовал себя опечаленным, когда очередная любовная связь обрывалась или его вместе с полком переводили в другое место.
Какое-то время еще шел интенсивный обмен письмами, потом этот поток посланий ослабевал и, наконец, иссякал совсем.
Но всегда, когда женщина уходила из его жизни, тут же находилась другая, чтобы занять ее место.
«Как только мы поженимся, она переедет в Рок-Хаус, — размышлял граф, опять возвращаясь в мыслях к Пурилле, — а когда у нас родятся дети, у нее окажется полным-полно забот, чтобы не скучать».
И снова он подумал, что все складывается не очень удачно, поскольку он вынужден вступать в брак, едва лишь успев унаследовать титул и состояние.
Литтон вспомнил, как доктор сказал ему, что в его имении полно неотложных дел. Поскольку его невеста всегда жила в деревне, он был уверен, что она проявит интерес к хозяйству.
Со временем, возможно, он смог бы поручить ей взять на себя кое-какие обязанности по поместью, а сам бы тем временем занялся более серьезными делами, например, большой политикой.
«Она справится», — убеждал он себя и сам же чувствовал, что делает это с неуместной горячностью, словно пытается сам себе внушить эту мысль.
Но чуть позже, прежде чем сон смежил его веки, граф вновь подумал об этом неуловимом, сентиментальном, романтичном и безнадежном чувстве, известном как «любовь», в которое каждый, кто к нему стремится, вкладывает свое собственное содержание.
Надевая сюртук, граф, против ожидания, не испытал никаких особых трудностей.
Он все еще был вынужден держать руку на перевязи, но это не мешало ему выглядеть весьма шикарно, когда наконец настал час свадебной церемонии.
«Как странно, — подумал он, — венчание графа Рокбрука пройдет тихо и незаметно, и только няня и Бейтс будут выступать в роли свидетелей».
Конечно, он понимал, насколько важно было проявить поспешность в этом деле. Он уже все продумал и заручился обещанием молчать о предстоящем событии не только со стороны Бейтса, но также и священника.
— Надеюсь, вы понимаете, — обратился он к пастору, — что, поскольку у мисс Кранфорд нет родственников, вряд ли необходимо устраивать большую свадьбу, на которую соберутся только мои друзья и члены семьи, так как это может вызвать у нее излишние переживания.
— Конечно, конечно, я все понимаю, ваше сиятельство, — согласился священник.
— Более того, — объяснял граф, — я совершенно уверен, что, пожелай я организовать пышную церемонию, доктор Дженкинс потребовал бы отложить проведение ее еще на несколько недель.
Священник понимающе кивал, и граф продолжал:
— Но, поскольку в Рок-Хаус мне необходимо возвратиться вместе с мисс Кранфорд и ее няней, я полагаю разумным, чтобы мы поженились уже здесь, в Литл-Стентоне, оставив оглашение свадьбы на потом.
Священник проявил вполне уместную покладистость в этом вопросе.
— Я уверен в вашей правоте, ваше сиятельство, и я согласен с вашим сиятельством, что пышная свадьба очень изнурительна, особенно для невесты и жениха.
Как будто следуя ходу мыслей своего хозяина, Бейтс заметил:
— Все будут удивлены, узнав, что вы привезли домой жену, ваше сиятельство, и я полагаю, от вас будут ожидать устройства празднества, как только вашему сиятельству станет лучше.
— Ты имеешь в виду прием с фейерверком? — встревожился граф.
— Именно, ваше сиятельство! — согласился Бейтс. — Они все очень разочаруются, если вы откажете им в том, на что Они, как они полагают, имеют полное право, так сказать.
Граф рассмеялся.
— Тогда мы должны позаботиться о том, чтобы не разочаровывать их, Бейтс, но ради всего святого, не раньше, чем я окончательно поправлюсь, чтобы вынести такое напряжение.
— У вас для этого есть я, ваше сиятельство, — заверил его Бейтс. — Доктор поручил вашему сиятельству моей заботе, так сказать.
— Тебе лучше не говорить об этом при нянюшке, — предупредил его граф. — Я абсолютно уверен, ей он сказал то же самое.
Бейтс усмехнулся.
— Надеюсь, не сказал, ваше сиятельство. У меня такое чувство, что она хочет оставить вас на своем попечении!
— Легко могу поверить этому, — согласился граф.
Он медленно и осторожно спускался по лестнице. По комнате он уже прохаживался днем раньше, но то было совсем другое дело.
Хотя церковь находилась совсем рядом, у дома его ждала карета, а когда он вышел в холл, Бейтс достал приготовленную заранее бутылку шампанского, охлажденную на льду, чтобы отсалютовать начало церемонии.
Рокбрук выпил шампанского, уверенный в том, что для поддержания духа ему необходимо что-нибудь покрепче. И в этот момент он увидел, как Пурилла спускается по лестнице.
Он смотрел на нее, на ее нарядное платье, которое видел на ней впервые, и любовался тем, как прекрасно она выглядит.
Это няня настояла на том, чтобы ее воспитанница надела на свадьбу новое платье, хоть и не в Лондоне сшитое, так как не было времени заказать его в столице.
Для этого она в одной из графских карет съездила в ближайший городок, где и отыскала то, что Пурилла назвала «чудесным свадебным платьем».
И пусть оно не выдержало бы и малейшей критики со стороны взыскательных дам, живущих на Ганновер-сквер, оно, безусловно, выглядело достаточно роскошным для крохотной церквушки из серого камня в Литл-Стентоне.
У платья была очень пышная юбка и рукава фонариком, подхваченные шнурком, плечи же оно оставляло оголенными. По фасону, как определил граф, оно копировало платья, которые благодаря молодой королеве оказались на пике моды.
Дополняла его лишь фата из изящных брюссельских кружев, ниспадавшая до самого пола, и венчавший ее венок из цветов апельсинового дерева.
