вокруг стояла тишина.
От испуга ей казалось, что она слышит биение собственного сердца.
— Бесполезно просто сидеть и ждать помощи, — обратилась она к Джейсону. — Нам придется самим попробовать выйти отсюда.
Сначала ей казалось, что вокруг стоит кромешная тьма, но теперь Пурилла заметила слабую полоску света на земле. Приблизившись к тому месту, она поняла, что огромный валун, падая, оставил небольшую щель, через которую пробивался свет и поступал свежий воздух.
То же самое было и в других местах обвала, но, осмотревшись, она определила: множество глыб, плотно прилегавших друг к другу, преграждали ей путь к выходу из пещеры.
Стоило ей попытаться сдвинуть любую из них, как ей на голову обрушатся камни.
Она долго стояла без движения, беспомощно разглядывая все эти упавшие глыбы, в то время как Джейсон, тоже понимая, в каком тяжелом положении они оказались, жалобно скулил рядом.
— Что же нам делать, Джейсон? Что же делать?
Пурилла села и, обхватив своего любимца руками, снова почувствовала тепло его маленького тела. Он ласково лизнул ее в лицо, и это дало ей некоторое утешение.
Жутко было сознавать, что никто даже не догадывается, где ее искать. , Она вышла из дома, позабыв надеть шляпу, так сильно она расстроилась.
К счастью, ее шелковое платье было на подкладке, а рукава спускались до самых запястий, но в пещере оказалось значительно холоднее, нежели снаружи, и скоро ей предстояло сполна ощутить холод, особенно когда солнце сядет и через щели будет дуть свежий ветерок.
Внезапно ее охватила настоящая паника. Ведь никто и не подумает искать ее здесь, и, вероятно, им с Джейсоном предстоит умереть от холода и голода, а граф так никогда ничего и не узнает.
Мысль о том, что она никогда больше не увидит его, ужаснула Пуриллу, и она чуть было не закричала, моля о помощи.
Но едва открыв рот, она поняла всю безнадежность этого зова.
За пределами парка, пока они шли сюда, им не встретилась ни одна живая душа. Заросшие земли, по которым они брели, явно не обрабатывались арендаторами, и, похоже, в эту часть поместья вообще не заглядывали ни арендаторы, ни сезонные рабочие.
— Нам надо что-то предпринять, Джейсон, — произнесла она с отчаянием, — мы должны!
Он теснее прижался к ней, словно страх в голосе хозяйки пугал и его.
— Нам нельзя умереть здесь… нельзя! — продолжала Пурилла. — Если я умру, леди Луиза сможет… заставить графа… жениться на ней.
Подобная мысль пугала ее даже больше, нежели собственное отчаянное положение. Не было сомнений — все так и произойдет. Не успеет разнестись известие о ее смерти, как леди Луиза и ее грозный отец снова начнут преследовать графа и снова будут принуждать его вступить в брак с этой женщиной. В брак, которого он избежал, женившись на Пурилле.
— Его необходимо спасти… я должна спасти его! — внушала себе Пурилла. Но единственным его спасением являлась ее жизнь. Ей предстояло спасти себя, дабы спасти его.
Она села и стала неотрывно смотреть на загородившие проход груды меловых глыб, словно пытаясь силой своей воли неким волшебным образом освободить путь из пещеры.
И тут ее осенило. У нее оставался единственный шанс — использовать мощь своей мысли.
Она ничего не рассказывала об этом графу, опасаясь его непонимания и неприятия этих якобы фантазий.
Когда брат приезжал в отпуск из Индии, она буквально засыпала его вопросами о способностях, которыми обладали индийские факиры. О том, как они творили чудеса, которым никто не находил объяснений.
— Многие из них обладают даром гипнотического воздействия, — объяснял Ричард, — но помимо этого они, несомненно, пользуются таким способом передачи информации на расстоянии, который до сих пор на Западе никто не применяет.
— И каков же он? — нетерпеливо выспрашивала Пурилла.
— Это трудно объяснить, но каким-то необычайным способом они в состоянии передавать свои мысли на большие расстояния, — начал свой рассказ брат.
Пурилла не перебивала, и он продолжал:
— У нас служил один сипай. Однажды он пришел ко мне и, рассказав о смерти своего отца, попросил у меня отпуск. Поскольку я знал, где жил его отец, а было это почти за три сотни миль от нас, я поинтересовался, как же он узнал про смерть старика.
— Он умер прошлой ночью, капитан-сахиб.
— Прошлой ночью! — воскликнул я. — Но как же ты смог узнать об этом?
— Мои брат и сестры сказали мне это, капитан-сахиб.
— И как же ты поступил? — спросила Пурилла.
— Конечно, я отказался отпустить его под таким очевидно лживым предлогом, — ответил Ричард. — Но две недели спустя мне и вправду сообщили о смерти его отца. И умер он действительно в точно указанное индусом время!
Пурилла вспомнила об этом необычном виде телепатии и решила, что, если она не хочет умереть в темной пещере, ее единственным шансом выжить должна стать попытка мысленной связи с мужем.
Вспомнила она и то, как часто, когда они бывали рядом, она легко читала его мысли. А время от времени граф, казалось, и сам догадывался, о чем она думала до того, как успевала что-нибудь ему рассказать.
— Я должна это сделать! — громко произнесла она. Закрыв глаза, она сосредоточилась на своих чувствах к нему, вложив в свой мысленный порыв всю любовь, какую хранила в своем сердце. Она сконцентрировала все силы, всю волю, пытаясь сообщить ему о случившейся с ней беде.
Часом позже граф беспокойно вышагивал по комнате.
Раза три или четыре он выходил в холл, спрашивал у лакеев, не появилась ли ее сиятельство.
Он не мог понять, почему на душе у него становилось все неспокойнее и неспокойнее.
Здравый смысл говорил ему, что она отсутствует не столь уж долго, и если ее расстроил услышанный ею диалог между ним и герцогом, она скорее всего не вернется домой до самого вечера, как это уже случалось, когда они были в Литл-Стентоне.
Потом ему стало казаться, будто он слышит, как она зовет его.
«У меня разыгралось воображение, — решил он, — вряд ли с ней может что-нибудь случиться в наших краях».
Но незаметно к нему подкралось ощущение опасности.
Литтон пробовал не обращать на него внимания, убеждал себя в нелепости подобных мыслей, в том, что все это лишь игра воображения, но ощущение не пропадало. Наоборот, скоро он уже целиком был поглощен этим чувством нависшей над ней опасности и не мог думать ни о чем ином. Он понял — надо действовать.
Перед его взором стояло лицо Пуриллы, обращенное к нему, ее голубые глаза, молящие о помощи, беззвучно шевелящиеся губы, словно пытающиеся рассказать ему о чем-то важном.
— Будь я проклят, она в опасности — и я знаю это! — вскричал он.
Он схватил звонок, и на зов прибежал лакей. Спустя четверть часа граф и три грума уже оседлали лошадей и двинулись прочь от дома.
— Бойд и я пойдем через заросли кустарника, — распорядился он, — один из вас направится на запад от леса, на случай, если ее сиятельство будет возвращаться той дорогой, а другой пусть двигается через фруктовый сад и осматривает подходы к дому с восточной стороны.
Грумы поскакали прочь, граф же, сопровождаемый Бойдом, своим главным конюхом, двинулся дальше по еле заметной тропинке, которая пролегала среди цветущего кустарника и вела в сторону леса.
По мере движения ощущение, будто Пурилла зовет его, все усиливалось, и теперь он почти как безумный стремился вперед. Девушку необходимо было найти как можно скорее, иначе он потеряет ее навеки.
В его мыслях отсутствовала всякая логика. Он оказался во власти некоего побуждения, возникшего,
