тканью. У одной из дверей был огромный камин из черного мрамора. Рядом с камином стоял ореховый письменный стол — большой, довольно неуклюжий, с точеными гнутыми ножками. Он выглядел неуместно между двумя огромными булевскими комодами под столешницами из серого мрамора. Симона с первого взгляда поняла, что они очень понравились бы ее отцу.
На комодах и на столе разместилась огромная коллекция карандашных рисунков и фотографий разных красавиц. Симона успела заметить, что некоторые из них были в рамках, некоторые — без рамок.
Кайзер ждал их, стоя в дальнем углу комнаты.
Девушка никогда прежде не видела императора Вильгельма II. Она думала, что он выше, и не предполагала, что он окажется таким молодым по сравнению с принцем Уэльским. Когда маркиз поклонился, на лице императора промелькнуло какое-то недоброе выражение.
Кайзер протянул руку так, будто этот знак вежливости дался ему с трудом.
—Я не ожидал увидеть вас здесь, в Берлине, маркиз.
Маркиза заранее предупредили, что кайзер очень гордится своей физической силой и ему нравится демонстрировать ее при рукопожатии. Правая кисть императора была чрезмерно массивной, и когда он пожимал кому-либо руку, казалось, что ее сжимают безжалостные тиски. Приятель маркиза, удосужившийся такой милости кайзера, как-то признался:
—Я выдержал это испытание, только стиснув зубы, но и при этом едва сдержал стон.
Однако маркизу удалось обменяться рукопожатием с кайзером без особых страданий. Правда, маркиз заметил, что колец на его пальцах было больше обычного. С их помощью Его Величество пытался скрыть неисчислимые родимые пятна, покрывающие его руку.
Поздоровавшись с маркизом, кайзер обратил внимание на Симону.
— Позвольте представить Вашему Величеству достопочтенную Симону Белл, — объявил маркиз. — Ее отец, лорд Белгрейв, просил засвидетельствовать свое глубочайшее почтение Вашему Величеству.
— Конечно, я помню лорда Белгрейва, — воскликнул кайзер, глядя на Симону.
В том, как он оценивающе изучает ее, было что-то неприятное и обидное для девушки.
Симона присела в глубоком реверансе, когда маркиз представлял ее, потом выпрямилась и произнесла:
—Для меня большая честь быть здесь, Ваше Величество! Вы были моим кумиром с самого детства!
Кайзер выглядел удивленным, а маркиз нахмурился, как будто она сказала что-то лишнее. Симона по- детски наивно взглянула на него:
— Мне не нужно было этого говорить?
— Нет-нет, все в порядке, — поспешил заверить ее кайзер до того, как маркиз успел ответить. -
Не хотите ли вы, чтобы ваш портрет вошел в мою коллекцию изображений самых красивых женщин?
— Я недостойна такой чести, Ваше Величество, — ответила Симона, — но осмелюсь попросить разрешения осмотреть эту коллекцию.
— Конечно, смотрите, — позволил кайзер. — А я пока поговорю с маркизом. Я хочу задать ему несколько вопросов и надеюсь получить на них ответы. — Это прозвучало почти угрожающе, словно кайзер подозревал, что маркиз попытается уклониться от разговора.
Симона направилась к письменному столу, на ходу снимая перчатки, будто кайзер и на это дал ей разрешение.
Император подошел к камину и вдруг неожиданно заговорщицким тоном спросил:
—Что это за разговоры идут о том, будто по приказу моего дяди, принца Уэльского, в Англии изобрели какую-то особую пушку?
— Особую пушку?! — удивился маркиз. — Любопытно, мне никто ничего подобного не говорил!
— Вы уверены? — недоверчиво протянул император.
Маркизу с первого момента показалось странным, что в кабинете нет адъютанта. Теперь он понял: кайзер считал себя умнее тех, кто по его распоряжению шпионил за маркизом, и таким манером надеялся получить интересующие его сведения, посрамив тем самым своих подданных.
Маркиз поднес руку ко лбу.
— Позвольте-позвольте, Ваше Величество! Кажется, я припоминаю разговор о каком-то орудии. Это было в Каусе. Но, насколько я понял, речь шла о немецкой разработке.
— Нет, я слышал об английской пушке, — не сдавался кайзер. — Меня даже уверяли, что концепция изобретения принадлежит лично вам, маркиз.
— Если бы это было правдой! — рассмеялся маркиз. — В наши дни трудно изобрести что-то новое. Хотя у меня на яхте есть несколько оригинальных устройств и приборов, которые еще не поставлены на массовое производство. Но, как вам известно, Ваше Величество, на борту нет ничего смертоноснее рыболовной удочки.
Кайзер расхохотался, как и ожидал маркиз, но сообразив, что ему ничего не удается узнать, нахмурился и сжал губы.
Это всегда было дурным знаком для тех, кто служил при его дворе.
Будто почувствовав, что атмосфера накаляется, Симона присоединилась к мужчинам, держа в руке фотографию в рамке.
— Скажите, Ваше Величество, — проворковала она, — кто эта необыкновенная красавица? Это самая изысканная женщина, которую я когда-либо видела! — Симона протянула ему фото.
Кайзер, конечно же, не мог не заметить благородной белизны и совершенных пропорций ее руки. Не в силах отвести взгляд, он даже замешкался с ответом.
— Эту даму зовут мадам Гербетт, — наконец произнес он. — И вы совершенно правы, она удивительно красивая женщина.
Симона не могла знать, что при дворе только и говорили о той нежной страсти, которую кайзер питал к мадам Гербетт. Все началось с дивных ручек этой особы, но яростная ревность императрицы поставила точку на этой безудержной влюбленности.
Тем не менее эта связь наделала столько шума, что кайзер потерял уважение ко всем женщинам. Теперь он стал обращать пристальное внимание только на их руки.
Маркиз изумился тому, как точно Симона подобрала слова и, возможно, интуитивно выбрала из всей коллекции портрет именно той женщины, которую кайзер действительно любил.
Взяв фотографию у Симоны, кайзер продолжал смотреть на ее руки.
— Уверен, — сказал он, — что вы не откажетесь от чашки кофе или, возможно, бокала вина, прежде чем покинете дворец.
— Вы очень добры, Ваше Величество, — ответил маркиз, — но мы не можем отнимать у вас время. К тому же нас ждет барон, который жаждет показать нам достопримечательности вашей столицы.
—А что бы вы хотели посмотреть? — язвительно произнес кайзер. — Что может быть интереснее моего дворца?
Симона восхищенно ахнула:
— Я мечтаю осмотреть его! Я слышала, что благодаря вашему непревзойденному вкусу здесь собраны великолепные произведения искусства.
—Тогда позвольте показать вам некоторые бесценные экспонаты, которые находятся в этой комнате.
Кайзер повел девушку к одному из стенных шкафов и эффектно распахнул его дверцы, демонстрируя уникальную коллекцию ювелирных изделий и украшений. Их было так много, что на осмотр не хватило бы и нескольких часов. Симона, казалось, была глубоко потрясена увиденным. Маркиз заметил, что, пока девушка держала кубок, украшенный рубинами, кайзер не сводил глаз с ее рук.
Наконец появился адъютант и сообщил Его Величеству, что в тронном зале его ждет делегация. Кайзер нехотя попрощался с гостями.
Когда Симона присела в реверансе, он взял ее руку и, к удивлению девушки, поцеловал.
— Мы должны еще встретиться, — сказал он, и уточнил: — До вашего отъезда из Берлина.
То же самое он повторил маркизу, затем вышел. Конюший проводил гостей в холл. Тотчас же подали их карету, и только после того, как она отъехала, маркиз смог вздохнуть с облегчением.
