поэтому не без оснований полагала, что эта его интрижка, такая страстная и бурная, подошла к концу и сейчас на горизонте у маркиза никого нет. В противном случае он не уезжал бы за границу.
Почтенная леди глубоко вздохнула.
— Господи, — проговорила она, — помоги моему внуку найти жену! Жену, которая сделает его счастливым, которая будет любить его самого!
Бабушке казалось, что ее молитва возносится к небесам на струях садового фонтана, и когда луч солнца вдруг упал на бронзовые плечи Афродиты, у нее возникло ощущение, что Бог услышал ее.
Маркизу не по душе были суета и беготня, всякий раз царившие в доме накануне его отъезда, — эта вечная паника по поводу того, что какие-то вещи забыли, что-то потеряли, а потом в последний момент нашли!
Поэтому он спустился к завтраку в девять утра и сообщил секретарю, что в десять отправляется на яхту.
Секретарь спросил, когда он планирует вернуться и стоит ли какие-то приглашения принимать до конца месяца.
Закончив завтрак, маркиз направился в кабинет, чтобы подписать несколько писем и счетов.
Он уже собирался уходить, когда дверь открылась и дворецкий объявил:
—Леди Сибила Грэхем, милорд.
Маркиз застыл в изумлении. Он не мог припомнить, чтобы Сибила когда-нибудь вставала так рано, и уже решил, что это какая-то ошибка, но тут она вплыла в комнату.
Выглядела она совершенно ослепительно: изысканное бархатное платье, нежнейшие страусовые перья, колышущиеся на шляпе.
— Сибила! — воскликнул маркиз. — Как ты здесь оказалась в столь ранний час?
— А разве непонятно? — ответила она. — Я не могла поверить, что ты собираешься уехать за границу, даже не попрощавшись.
Маркиз вспомнил, что сам сообщил ей о своих планах в записке, которую отослал вчера вечером, предупреждая, что не может с ней пообедать.
—У меня очень важное дело в Берлине, — проговорил он, запинаясь.
— Как ты можешь быть таким жестоким! — воскликнула леди Сибила. — Почему ты не мог хотя бы пообедать со мной перед отъездом?
—Я поздно вернулся и, откровенно говоря, очень устал, — ответил маркиз.
— Слишком устал, чтобы встретиться со мной? — уточнила она кокетливо и шагнула ближе, заглядывая ему в лицо снизу вверх.
Он очень хорошо знал этот взгляд. Ее губы соблазнительно приоткрылись.
—Я люблю тебя, Ирвин, — выдохнула она, — ты ведь знаешь это. И я не могу позволить тебе бросить меня.
Она ждала, что маркиз обнимет ее. Когда же этого не произошло, она требовательно спросила:
— Что заставляет тебя так спешить в Берлин? Может, какая-нибудь женщина?
Маркиз улыбнулся:
— На это я могу ответить честно: ни с какими женщинами в Берлине встречаться я не собираюсь.
— Тогда позволь мне поехать с тобой, — умоляюще произнесла леди Сибила.
Она говорила едва слышно, и маркиз смотрел на нее с изумлением. Потом он сообразил, что это некая ловушка.
Если он поедет с леди Сибилой, то по возвращении будет обязан сделать ей предложение. Он решительно отстранился и шагнул к камину.
—Думаю, ты понимаешь, Сибила, что будет весьма неразумно с нашей стороны ехать куда-либо за границу вместе. Я должен буду встретиться с кайзером по поручению принца Уэльского.
— Я тебе не верю, — ответила женщина. — Ты никогда прежде не вел себя подобным образом. И я хочу, чтобы ты остался хотя бы до завтра-послезавтра.
Маркиз не ответил. Сибила быстро подошла и обвила руками его шею.
—Я люблю тебя, люблю! — выдохнула она. — И никуда не отпущу.
Она прижалась ртом к его губам и прильнула к нему всем телом. Маркиз чувствовал, как стучит ее сердце, но в этот момент он отчетливо понял, что эта женщина его больше не интересует. Ему был скучен весь этот разговор.
Страстная настойчивость ее губ и трепет охваченного возбуждением тела, к его собственному удивлению, не вызвали в нем ничего, кроме желания избавиться от нее как можно скорее.
Осторожно, не желая причинить женщине дополнительную боль, он убрал ее руки со своей шеи и, отстранившись, произнес:
— Сейчас ведь раннее утро. Не время для проявления чувств, Сибила. Мне пора, иначе я приеду в Гамбург с опозданием и не успею на поезд до Берлина. Ты очень красивая, ты очаровательная женщина, и я убежден, что в мое отсутствие с десяток разных кавалеров скажут тебе то же самое.
Леди Сибила не отвечала, а просто стояла и смотрела на него широко раскрытыми глазами.
Она была достаточно умна, чтобы без лишних слов понять, что сейчас происходит.
Он прощается, и не только на время поездки, а навсегда.
Поддавшись порыву, она бросилась следом, когда он повернулся к двери.
— Подожди, Ирвин! Мне нужно кое-что сказать тебе, нам надо поговорить!
— Прости, Сибила, но мне пора. Береги себя, — прозвучало в ответ.
Он вышел, оставив дверь открытой.
Леди Сибила слышала, как он идет по коридору, направляясь в холл.
Она сердито фыркнула и топнула ногой, осознав, что упустила мужчину, который значил для нее больше, чем любой другой человек на свете, — мужчину, за которого она намеревалась выйти замуж.
«Что произошло? — спросила она себя. — Что заставило его так неожиданно перемениться?»
Ей хотелось догнать его, умолять остаться хотя бы на один-два часа, но она понимала, что это бессмысленно.
Не может же она устраивать сцены в присутствии слуг! Если бы даже она позволила себе подобное, то наверняка только разгневала бы маркиза.
Она снова в бессилии топнула ногой.
Потом подошла к зеркалу в золоченой раме, висевшему над комодом, посмотрела на свое отражение, мысленно спрашивая, как он мог отвергнуть такую красавицу. Ведь она была уверена, что он полностью в ее власти и предложение руки и сердца с его стороны — это лишь вопрос времени.
Сибила потратила уйму денег, непозволительную для себя, зная, что, когда они поженятся, маркиз с легкостью оплатит все ее счета.
Теперь она не только потеряла его, но и оказалась в серьезных долгах.
—Я ненавижу его! Он так мерзко поступил со мной! — бушевала она и тут же принялась придумывать, что бы такое сделать, чтобы он понял, какую боль причинил ей.
Теперь она присоединилась к длинной веренице женщин, которые признавали, что маркиз бросил их и разбил им сердце. Этим женщинам суждено еще долго сожалеть о том, что они не могут быть рядом с Ирвином.
—Я ненавижу его, ненавижу! — сердито воскликнула леди Сибила.
Потом, словно желая выплеснуть эмоции, она схватила со столика у стены статуэтку из дрезденского фарфора и швырнула ее на пол.
Женщина смотрела на разлетевшиеся осколки, представляя себе, что точно так же маркиз поступил с ее сердцем.
Высоко вздернув подбородок, она покинула комнату, а когда вышла в холл, обнаружила, что маркиз уже уехал.
Леди Сибила прошла мимо лакеев, которые понимающе переглянулись между собой. Дворецкий проводил ее светлость к экипажу и вежливо поклонился, когда тот отъехал.
«Еще одна отбыла ни с чем, — подумал он. — По правде говоря, она не подходила моему
