хозяйки, будто понимал, что происходит нечто опасное и странное.
Прижимая к себе Флэша, Манелла напряженно вслушивалась в ночную тишину.
» Интересно, если будут стрелять, донесется ли сюда выстрел?«— раздумывала она.
Чтобы успокоиться, она стала разговаривать с Флэшем:
— Видишь ли, граф с месье Граве хотят убить меня за вчерашнее. Но сильный, смелый, добрый маркиз этого не допустит. Он спасет меня… спасет…
Маркиз размашисто шагал к спальне Манеллы. Он не слишком верил ее рассказу. Скорее всего она не до конца проснулась, услышав какой-нибудь обычный ночной шорох, и, выглянув из окна, чего-то испугалась.
Маркиз снисходительно улыбнулся. Ему было известно, как обманчиво лунное освещение, в котором любой предмет становится непохожим на себя, изменяясь в зависимости от воображения смотрящего.
Кроме того, редко сталкиваясь с молодыми девушками, он мог себе представить, какими они бывают фантазерками.
Мисс Шинон сама рассказывала, как в мечтах путешествовала по заморским странам, о которых ей приходилось читать. Неудивительно, что на этот раз ей пригрезился злодей из какого-нибудь авантюрного романа, которые как раз стали очень популярны в последнее время.
Просто невозможно, чтобы этот французишка решился на такую эскападу, и именно теперь, когда владелец находится у себя в замке.
Дверь в спальню была полуоткрыта.
Сжав рукоятку пистолета, маркиз прислушался.
В комнате было как будто тихо.
Маркиз шагнул внутрь.
Манелла не задернула шторы. Взору маркиза предстало освещенное открытое окно. В окно влезал мужчина. Одну ногу он уже занес на подоконник, а второй, по-видимому, упирался о выступ под окном.
Оставаясь в тени, маркиз наблюдал за действиями злоумышленника. Тот лез совершенно бесшумно. Это наводило на мысль, что ему не впервой проникать в помещение таким образом.
Когда незнакомец — маркиз еще не разглядел его — встал на подоконник, пришла пора действовать. Маркиз выстрелил, целясь не в грудь злодея, а в правую руку, повыше локтя.
Выстрел оглушительно прозвучал в тихой комнате. Мужчина вначале вскрикнул от неожиданности, потом застонал от боли и рухнул за окно.
Маркиз неспешно подошел к окну и посмотрел на землю. Он увидел свою жертву — действительно, это был месье Граве. Упав с сорокафутовой высоты, француз недвижно лежал, раскинув руки. Судя по всему, он не сильно пострадал, так как приземлился на рыхлую почву — под окном Манеллы была разбита цветочная клумба.
Маркиз наблюдал, как из кустов выскочили двое мужчин. Они подобрали своего сообщника, который, очнувшись от испуга, во все горло завопил от боли, и не слишком бережно потащили, можно даже сказать, поволокли, к карете.
Судя по всему, они боялись, что на место происшествия вот-вот сбежится вся прислуга и им не миновать встречи с местным констеблем, которая, учитывая тяжесть проступка, могла закончиться для них весьма неприятно.
Маркиз, не торопясь принимать меры к задержанию преступников, молча провожал взглядом запряженный парой лошадей экипаж, пока тот не скрылся из вида.
Он даже обрадовался, что в доме, похоже, никто не проснулся. Новая повариха и так находилась в центре всеобщего внимания. Зачем возбуждать пересуды среди слуг?
В то же время он пообещал себе завтра же наказать Доббинсу, чтобы тот приструнил сторожей и дежурных лакеев, явно манкирующих своими обязанностями.
Затем, отвернувшись от окна, он спокойно направился к себе.
При его появлении Манелла испуганно ойкнула и вскочила на ноги.
Маркиз про себя улыбнулся, в который раз удивляясь, какой она еще ребенок при всем своем уме и рассудительности.
— Вы не пострадали? Не пострадали? — в тревоге спрашивала Манелла. — Они вас не ранили?
Маркиз несколько секунд молча смотрел на нее сверху вниз.
Ее темные, широко распахнутые глаза горели тревогой. Прекрасные золотистые волосы, такие блестящие, что в них, казалось, отражалось пламя свечей, ниспадали пышными волнами на плечи и закрывали всю спину, Поддаваясь мгновенному порыву, словно не в силах выдержать ее обаяния, маркиз притянул Манеллу к себе и страстно и требовательно поцеловал в губы.
Манелле показалось, будто над ними разверзлись небеса и она парит в невесомости. Это ощущение было для нее совершенно новым. Ее охватило ни с чем не сравнимое наслаждение. Манелла почувствовала, что ее осенило не что иное, как любовь. Неземная любовь! Казалось, будто жар этого поцелуя расплавил все ее тело.
Поцелуй длился долго. Манелла не могла бы точно сказать, сколько продолжалось ее блаженство — несколько секунд, минут или часов. Время перестало для нее существовать. У нее было такое ощущение, будто ее подхватил вихрь, которому она, маленькая и хрупкая, была не в силах противостоять.
Внезапно маркиз отпустил ее, сделав над собой усилие.
— Что вы со мной сделали? — проговорил он каким-то не своим, глухим от страсти голосом. — Я хотел избежать этого! Но как я мог предвидеть, что эти подлецы попытаются пробраться к вам?
— Вы убили его?
— Нет, я его ранил.
У Манеллы отлегло от сердца. Она не хотела бы, чтобы ее возлюбленный взял из-за нее такой грех на душу.
— Я его ранил, — продолжал маркиз. — Обещаю вам, он сюда не вернется.
— Я… я думала, они хотели меня убить, — пробормотала Манелла, будто оправдываясь.
Зная Граве, маркиз был склонен предположить, что этот негодяй скорее собирался похитить девушку. Если бы его план удался, о том, что могло бы случиться с Манеллой, лучше было не думать.
До маркиза и раньше доходили слухи о грязных проделках этого Граве. Но графиня и ее брат убедили маркиза, что знают его практически с детства, и отзывались о нем вполне доброжелательно. По» их словам, месье Граве слыл среди друзей вполне безобидным, хотя и легкомысленным малым. Здесь, на чужбине, у Граве не было ни одной родной души, и он разыскал своих старых знакомых.
«Этот Граве немножко надоедлив, но при посторонних ведет себя смирно, предпочитает помалкивать, так что его вполне можно терпеть, что мы и делаем. Скажу вам по чести, милорд, нам с сестрой его просто жалко».
Как бы там ни было, Граве явился вместе со своими друзьями в гости к маркизу, который, предвкушая скорое расставание с этой компанией, отнесся к его появлению довольно спокойно. В конце концов, он действительно вел себя тихо и почти не мешал.
Теперь граф не сомневался, что о Граве говорили правду. Скорее всего он завез бы свою жертву в один из борделей, с которыми, по слухам, был связан, где ее поили бы каким-нибудь дурманящим зельем, удерживая силой.
Однако маркиз предпочел не поправлять Манеллу. В любом случае многое в его объяснении осталось бы для нее непонятным.
Хотя маркиз был знаком с этой девушкой совсем недолго, он успел заметить, насколько она невинна.
Манелла была типичной — как модно было говорить — «провинциальной простушкой». Она ничего не смыслила в порочных тонкостях столичной жизни, столь знакомой ему по Парижу и теперь наверняка ожидающей в Лондоне.
— Больше вам ничто не угрожает, — заверил ее маркиз.
— Я так боялась… за вас, — выдохнула Манелла. — А знаете, это ведь Флэш предупредил меня об опасности.
— Вот и хорошо, — спокойно сказал маркиз.
Представив, как Манелла будет вспоминать это происшествие каждый вечер, как, возможно, ей будет
