правде.
Каролина улеглась в кровать, подперев голову рукой.
— Подожди, — сказала Эльфа, — у меня есть идея! Она выбежала в классную комнату и вернулась с карандашом.
— Я сейчас нарисую тебе синие круги под глазами, чтобы ты выглядела действительно больной, даже если не чувствуешь себя таковой, и, бога ради, не вздумай улыбнуться.
— Мне хочется петь и танцевать, но больше всего… видеть Эдварда, — призналась Каролина.
— Я знаю, но до этого мы должны быть уверены, что сможем сообщить ему приятные новости.
— Да… конечно, и я буду молиться изо всех сил, чтобы… ты оказалась права.
— Ты будешь молиться, — сказала Эльфа, — но после того, как герцог покинет наш дом. А теперь закрой глаза.
Каролина подчинилась, и она нарисовала ей под глазами синие круги.
— Осторожно — не сотри случайно их носовым платком, тогда мама все поймет, — предупредила она. — И положи платок на лоб, как только услышишь ее шаги на лестнице.
— Что ты собираешься делать? — с любопытством спросила Каролина.
— Я собираюсь надеть мое лучшее платье, — ответила Эльфа, — и быть готовой спуститься вниз, чтобы принять предложение руки и сердца от его светлости герцога Линчестера.
Она скорчила рожицу и добавила:
— У него нет выбора, как только просить меня стать герцогиней или окончательно проститься с Магнус Крофт.
Она выбежала из комнаты Каролины и поспешила в свою.
И только когда Эльфа сбросила с себя костюм для верховой езды, она задумалась над тем, что, спасая Каролину, вынуждена выходить замуж за человека, который хотя и обладает многими хорошими качествами, но жизнь с которым явно будет нелегка.
Однажды ей удалось заставить его подчиниться ее, воле, но вряд ли это удастся повторить.
Эта мысль опечалила ее, и она подошла в задумчивости к окну. Перед ней расстилался сад, за которым виднелся лес, обрамленный кустарником. Всю свою недолгую жизнь она в горе и радости бежала в лес. Он охранял ее и помогал. Ей казалось, что там ее окружают не деревья и кустарники, а живые существа, такие же, как она, с которыми ей было приятно общаться, которые понимали ее.
В этом было что-то такое, что она не могла никому объяснить, и эти секреты леса составляли важную часть не только ее грез, но и самой жизни.
И теперь, когда ей предстояло выйти замуж за герцога, она впервые задумалась, что же сможет никого полюбить, как Каролина.
Но, в конце концов, у нее есть своя тайная любовь, которую никто, даже будущий муж, не сможет отнять у нее.
— Вот что главное для меня, — сказала она себе.
Когда герцог уедет, она одна отправится в лес, чтобы убедиться, что ничего не изменилось и они все так же ждут ее.
Глава 3
Размышляя по дороге в Алертон-тауэрс обо всем происшедшем, герцог понимал, что, если у него есть хоть капля разума, он должен повернуть лошадей назад и выкинуть мысль о женитьбе из головы.
Для него стало неприятным открытием, что на свете существует какая-нибудь девушка, которая не мечтает стать его женой.
После разговора с Эльфой он осознал, что многого не понимает, хотя ему было неприятно признаваться в этом.
Он так долго общался только с многоопытными замужними женщинами, которые всячески льстили ему, чтобы добиться расположения, и не скрывали своего желания стать его любовницами, что Сильваниус, кажется, позабыл, что есть женщины, у которых другое мнение на этот счет.
Он не ожидал, как признался Эльфе, что есть девушки, которые могут так глубоко чувствовать, и поэтому, когда герцог Норталертон предложил ему жениться на своей дочери, ему и в голову не пришло, что у той может быть другой взгляд на это.
» Я брошу всю эту затею, — подумал он, — и забуду о намерении жениться еще на несколько лет «.
Однако Сильваниус знал, что это было не так просто сделать. Ему не нужен был еще один повод для вражды с герцогом Норталертоном. А если он откажется от женитьбы на его дочери, то нанесет соседу сильнейшее оскорбление.
Отказ от приглашения»в Алертон-тауэрс делал бы примирение невозможным, и ссора из-за Магнус Крофт разгорелась с новой силой.
Вражда между двумя герцогскими домами сама по себе была весьма неприятным делом, но она еще и породила вражду между их слугами, что было крайне плохо для всего графства.
Он знал, что его лесничий весьма бурно и отрицательно реагируют, когда герцог Норталертон охотится в Магнус Крофт, и ему часто приходило в голову, что слуги не должны следовать примеру хозяев, которые отчаянно ссорятся из-за земли.
В то же время он понимал, что ему не следует участвовать в этой брачной афере, которая с самого начала пошла отнюдь не гладко Многое из того, что сказала Эльфа, смутило его и обеспокоило, и, чем ближе он подъезжал к Тауэрс, тем меньше и меньше хотелось ему туда ехать.
— «Все это стало просто смешным», — подумал Сильваниус. Но возвращение назад только еще больше ухудшило бы ситуацию.
В конце концов, когда лошади остановились перед дверями замка, герцог ощущал себя идущим на эшафот.
Винить, кроме себя, было некого, но от этого ему не стало лучше. И поэтому, выходя из фаэтона, он выглядел весьма хмурым, идя навстречу ожидавшему его у дверей герцогу Норталертону.
— Добро пожаловать, мой дорогой Линчестер! — добродушно приветствовал его герцог. — Как приятно видеть вас здесь после стольких лет ссоры между нашими семьями.
Они пожали друг другу руки и прошли в гостиную, где их ждала герцогиня.
Герцог Линчестер не знал, что перед его приходом в доме разразилась гроза.
Герцог, как и обещал, вернулся в гостиную в три часа, где застал только свою жену.
— Где Каролина? — спросил он резко.
— Я только что послала наверх напомнить ей о времени, — ответила герцогиня.
Она отвечала рассеянно, так как думала в это время о рассаде новых редких сортов лилий, оставленных ею в саду, которые необходимо было высадить в землю прежде, чем пойдет дождь.
Старший садовник, который был уже настолько стар и опытен, что превратился в пророка, сказал ей задумчиво утром:
— Вашей светлости необходимо поторопиться — скоро будет дождь. Я это чувствую по ломоте в костях. А слишком много воды так же плохо, как и слишком мало.
Герцогиня согласилась с ним. Но, как она ни торопилась с высадкой лилий, а она никому не доверяла свои драгоценные цветы, ей удалось справиться лишь с четвертью тех растений, которые ожидали в ящике своей очереди.
Ее мысли были далеки настолько, насколько были далеки от гостиной невысаженные цветы, когда она наконец заметила, что муж раздраженно ходит из угла в угол, как тигр в клетке.
— Не ворчи, Артур, — сказала она, — Каролина пунктуальная девочка и не заставит себя ждать.
— Пунктуальная? Пунктуальная? — взревел герцог. — Уже десять минут четвертого! Когда я говорю три часа, я имею в виду три часа, Элизабет!
— Да, Артур.
Герцог вышел из гостиной и обратился к первому попавшемуся слуге.
— Пошлите служанку к леди Каролине и скажите, что я ее здесь жду! — приказал он.
Когда герцог отдавал это распоряжение слуге, он увидел одну из горничных, спускающуюся со второго этажа, и подумал, что она сообщит ему, что происходит с его дочерью.
— В чем дело? Где леди Каролина? Служанка опустила глаза к полу.
