В свой дом на Беркли-сквер виконт вернулся довольно поздно: он не смог удержаться от искушения и уговорил Фредди заглянуть на несколько минут в Уайт-клуб, просто чтобы послушать, что говорят завсегдатаи о его женитьбе.
Кое с кем из них он уже виделся на матче по боксу. Остальные, просплетничавшие весь день, сидя в удобных кожаных креслах, тоже могли многое сказать по этому поводу.
И только когда Фредди выразительно достал из кармашка свои часы и посмотрел на циферблат, виконт наконец-то оторвался от разговоров и поспешил домой.
— Остается только молить Всевышнего, чтобы мой повар не осрамился и постарался приготовить что- нибудь съедобное, — пробормотал он, останавливая лошадей возле своего парадного входа.
— Вероятно, тебе следовало бы хоть чуточку подождать, пока Джемма не освоится со своей ролью хозяйки дома, — заметил его друг.
— Джемма? Сомневаюсь, что она вообще имеет хотя бы малейшее представление о том, как вести дом, — небрежно ответил виконт. — Да и вообще, тогда это будет слишком поздно.
Оба знали, что он имеет в виду, и Фредди только усмехнулся в ответ и посоветовал приятелю:
— Ладно, ты, самое главное, позаботься о том, чтобы вина было достаточно. Вино прикроет все прочие огрехи твоего нерадивого повара.
С этими словами Фредди взял вожжи из рук виконта, а тот легко взбежал по ступенькам и через мгновение обнаружил, что у дверей его встречает не Кингстон, а Хокинс.
— Ладно, старина, — с улыбкой сказал виконт, — сам знаю, что опаздываю. Надеюсь, что ты обо всем побеспокоился, как обычно?
Не дожидаясь ответа, он поспешил наверх в свои покои, где и обнаружил, как и ожидал, что ванная для него приготовлена, а одежда для приема разложена на кровати.
Если Хокинс и был несколько менее внимателен, чем обычно, виконт этого не заметил, так как его мысли все еще были заняты поздравлениями, которые он получил на матче в Уимблдоне и в клубе.
А еще он гадал, что скажут лорд Олвенли, лорд Честнем и прочие джентльмены, которых он пригласил к себе на обед, когда увидят перед собой Джемму вместо Ниобы.
Вне всяких сомнений, этим джентльменам покажется странным, что он устраивает званый обед на второй день своего медового месяца.
Впрочем, все приглашенные были явно польщены оказанной им честью, и виконт не сомневался, что они хвастают перед своими друзьями выпавшей на их долю возможностью первыми поздравить и, конечно же, поцеловать новобрачную.
Виконт рассчитал все точно; и, когда спускался вниз по лестнице, как всегда элегантно одетый — белоснежный галстук завязан безукоризненно, фрак как влитой, великолепно облегает фигуру, так что всем сразу ясно, у какого портного он сшит, у Вестона, разумеется, — он увидел входящего в холл лорда Олвенли и следовавших за ним лорда Вустера и сэра Стаффорда Ламли.
Виконт выразил свою радость, пожалуй с несколько излишним пылом, и провел приехавших в гостиную, где обнаружил, к некоторой досаде, что Фредди уже там. Его приятель успел съездить в свое жилище на Хаф-Мун-стрит, переодеться и вернуться раньше, чем виконт справился со своим туалетом у себя дома.
Джемма пока не появлялась, и, когда приехали еще четверо гостей, виконт начал подумывать, не отправить ли за ней слугу. В это время Хокинс подошел к нему сам и вполголоса сообщил:
— Милорд, ее милость просит извинения за непредвиденную задержку. Она просила передать, что будет весьма признательна, если вы начнете обед без нее.
Между бровями виконта пролегла морщинка, но он сознавал, что проявлять сейчас свое раздражение будет ошибкой, и позволил себе лишь более резкий, чем обычно, тон:
— Передай ее милости, чтобы приходила как можно скорее, здесь все ее с нетерпением ждут! — после чего повернулся к гостям.
Шампанское, ждавшее их в серебряных ведерках со льдом, было охлаждено как раз в меру, и точно в нужный момент всех пригласили к столу.
Прежде чем все вошли в столовую, виконт передал гостям извинения от имени своей жены.
Когда было подано первое блюдо, виконт неожиданно обратил внимание на то, что за столом прислуживают его слуга Хокинс и юная горничная.
Он уже собрался было поинтересоваться, что случилось с Кингстонами, однако тут же спохватился и решил не привлекать внимание гостей к недостаткам, существующим в его доме, а поскольку все шло гладко, без малейших огрехов, он промолчал.
Через некоторое время он был приятно удивлен тем, что блюда были приготовлены лучше, чем когда бы то ни было прежде, и даже Олвенли, известный гурман, соизволил похвалить по крайней мере два из них.
Хокинс без устали наполнял бокалы, и вскоре гости настроились на добродушный и веселый лад, чему весьма способствовало еще и то, что беседа за столом протекала, по мнению виконта, необычайно остроумно и занимательно.
Его раздражало лишь одно — пустой стул на другом конце стола.
Он ломал голову над тем, что могло задержать Джемму, и в конце концов решил — либо еще не прибыло ее новое платье, либо на нее напал приступ робости. Впрочем, поразмыслив, он счел второе предположение весьма маловероятным.
Наконец, когда уже подали десерт — крупные персики и мускатный виноград, а китайская чаша наполнилась орехами, поданными к портвейну, дверь отворилась, и в комнату вошла Джемма.
Виконт увидел ее первым и поднялся со стула, а когда гости повернули головы и тоже встали, он с удовлетворением отметил, что его юная жена выглядит необычайно привлекательной.
Он сам выбирал для нее это платье, и то, что оно так шло ей, доставило виконту неожиданное удовольствие.
Алый цвет платья, украшенного вокруг декольте и по подолу кружевами, а также дорогая, сверкающая серебряными нитями вышивка, придавали ей царственный вид.
Из-за волнения и смущения, которое, впрочем, она умело скрывала, ее глаза казались необычайно большими, а черты прелестного лица особенно тонкими.
Ее темные блестящие волосы, уложенные по самой последней моде парикмахером, доставленным днем Хокинсом, отливали синевой, подчеркивая фарфоровую белизну ее кожи.
Джемма подошла к столу, и виконт, заметив появившееся в глазах гостей удивление, объявил:
— Дорогая, позволь представить тебя моим друзьям. Джентльмены, это моя жена!
Он с удовлетворением услышал всеобщий возглас изумления, вырвавшийся из глоток собравшихся, а Джемма приветствовала гостей грациозным реверансом и чинно заняла свое место за столом. Хокинс почтительно отодвинул для нее стул.
— Я должна извиниться перед вами за опоздание, джентльмены, — сказала Джемма.
Она произнесла это негромким мелодичным голосом, который тем не менее, казалось, взорвал почти неестественную тишину, наступившую после слов виконта.
— Я все удивлялся, что могло тебя так задержать, дорогая, — ответил ей виконт. — Боюсь, что ты пропустила превосходный обед. Завтра утром нам нужно будет поблагодарить нашего повара.
Тут ему показалось, что в глазах Джеммы мелькнул лукавый огонек — впрочем, это мог быть просто отблеск свечей, — когда она ответила:
— Я надеюсь, милорд, что вы непременно это сделаете.
Лорд Олвенли, самый решительный из гостей, задал вопрос, который вертелся на языке у всех присутствующих.
— Окли, должно быть, в утренней газете была ошибка, — сказал он, — поскольку из прочитанного мной я понял, что, ты женился на мисс Баррингтон.
— В объявлении все было написано совершенно точно, — ответил виконт, — однако получилось так, что моя жена Джемма — племянница сэра Эйлмера, а не его дочь.
Не оставалось сомнений, что все присутствующие, за исключением Фредди, были поражены до крайности, и виконт невольно забавлялся, глядя, как все пытаются поскорее освоиться со сложившейся ситуацией.
— Я надеюсь, — произнес лорд Честнем, сидевший справа от новобрачной, — что все джентльмены
