остановилась напротив старинной деревянной двери дома.
Когда она вышла из машины, слуга, одетый в белое, поспешил ей навстречу.
– Добрый день, мадемуазель. Месье ждет вас, – произнес он по-французски.
Шофер вытащил ее чемоданы из багажника, и Аманда молча прошла в дом.
Он был обставлен просто и в то же время изысканно. Следуя за слугой, она прошла через гостиную и оказалась на залитой солнечным светом террасе. Перед открытым окном сидел человек.
– Мадемуазель пришла, месье, – произнес слуга тихо и почтительно.
Мужчина повернул голову к Аманде, и она впервые разглядела лицо Джексона с крупными и неправильными чертами и невероятно живыми и яркими глазами. Глубокие морщины шли от носа к уголкам губ. Это лицо чем-то отталкивало, но забыть его было невозможно.
Он улыбнулся, и девушка поняла, почему Вернон и все остальные обожали своего командира.
– Наконец-то, – сказал Джексон тихо, но в голосе его слышался металл. – Я уже начал думать, что мы никогда не встретимся.
Аманда увидела трость рядом с его стулом, подошла и протянула руку.
– Здравствуйте, – произнесла она несколько натянуто.
– Жан, принесите нам кофе! – громко приказал слуге майор Джексон.
– Все готово, месье, – ответил тот.
Майор показал девушке на удобное кресло подле себя.
– Проходите и присаживайтесь, – скорее распорядился, чем пригласил он.
– Удачно добрались? Как нога Вернона?
– Лучше, гораздо лучше. Но ему необходим отдых. Я боюсь, что он будет слишком много работать без меня.
– Он будет делать, как вы скажете. Я присмотрю за этим. Я собирался пригласить сюда вас обоих, но мне не хотелось бы, чтобы вас как-то связали со мной.
Ей казалось, что он не только внимательно разглядывает ее с головы до пят, но и старается разгадать то, что она хотела бы скрыть. Она старалась держаться отстраненно, чтобы не дать ему проникнуть в ее внутренний мир.
– Вы очень милы, – задумчиво сказал Джексон. – Я помнил, что вы красивы, но не предполагал, что вы настолько прекрасны.
– Вы видели меня лишь однажды.
– Но я редко что-нибудь забываю.
– Вам явно лучше, – сказала Аманда, когда удалился слуга, поставив на стол поднос с кофе, бутылкой вина и бокалами.
– Гораздо лучше. Врачи сотворили чудо. Я могу ходить, правда, пока не очень быстро и с палкой. Говорят, что если я буду упорно тренироваться, то через год приду в форму.
Затем он добавил, горько скривив губы:
– Но мои лучшие армейские деньки уже не вернутся.
– Это неизбежно! Армейская жизнь только для молодых людей.
Сказав, Аманда почувствовала, что это прозвучало жестоко, что она ранила его самолюбие. Но майор Джексон только произнес:
– Вижу, вы очень практичны и этим сильно отличаетесь от своего брата-идеалиста.
Аманда почувствовала, что это его замечание задело ее, но почему-то не ответила колкостью.
Джексон показался ей даже более страшным и отталкивающим, чем она представляла себе. Он умел подчинять себе людей.
Джексон пил кофе без сахара и сливок. Аманду это не удивило. Теперь она отмечала каждую мелочь в его облике: черные волосы гладко зачесаны назад с широкого лба; длинные красивые пальцы, при кажущейся небрежности одежда отличалась аккуратностью и вкусом.
В саду буйно цвели гиацинты, нарциссы. В воздухе был разлит их аромат. Малиновая и фиолетовая бугенвиллея оплетала старинные стены.
– Это ваш дом? – спросила она.
– Я купил его год назад. Он принадлежал одной дорогой мне женщине. Я помог ей перестроить его, присылал ей мебель из тех стран, где путешествовал. Затем она решила уехать в Америку, и тогда я купил его. Мне всегда казалось, что он каким-то образом принадлежит мне.
– Не вы ли подстроили отъезд хозяйки?
– Думаете, что я манипулирую вами?
– Думаю, что вы вполне на это способны, – прямо ответила Аманда.
Их взгляды встретились, и она удивилась, насколько выразительны могут быть глаза, оставаясь при этом такими холодными.
– Я думаю, – медленно проговорил Джексон, – что я вам нравлюсь.
– Мне жаль, что я произвожу на вас такое впечатление, – с трудом проговорила девушка, чувствуя, как кровь приливает к ее щекам.
«Вернон рассердится, – подумала она. – Нельзя возражать его обожаемому Джексону».
– Так это правда? – настаивал он.
– Нет, конечно. Я невероятно признательна… мы оба… за все, что вы для нас сделали. Мы никогда не сможем сполна отблагодарить вас, и мы оба прекрасно понимаем, что не смогли бы… ничего добиться без… вас.
– И все же вы ненавидите меня. За что?
Аманда промолчала. Ей показалось, что он способен читать мысли, а она не умела скрывать свои истинные чувства.
И в то же время девушка не сомневалась, что многое зависит от ее ответа.
– Я думаю, вы не совсем честны. В отличие от меня вы умеете «промывать людям мозги».
К удивлению Аманды, майор отвел глаза.
– Извините. Я просто поинтересовался. Возможно, это наивно с моей стороны, но я почему-то был уверен, что вы, как и ваш брат, любите меня.
– Но я же не знаю вас!
– Думаю, что за время рискованных операций, в которых вы оба принимали участие, мы довольно много узнали друг о друге, хотя и не встречались.
Его лицо осветилось едва заметной лукавой улыбкой, и она, помимо своей воли, улыбнулась ему в ответ, хотя ее не оставляло тяжелое чувство, что она делает что-то не по своей воле. Джексон хотел, чтобы она ему доверяла, хотел убедиться в ее лояльности.
– Вы еще очаровательнее, когда улыбаетесь, – одобрительно заметил Джексон.
– Вы всегда так разговариваете с людьми? – спросила Аманда. – Я не имею в виду людей, с которыми вы работаете, которыми командуете или, если хотите, которыми манипулируете.
– Трудный вопрос, – ответил майор Джексон. – Что бы я сейчас ни сказал, покажется грубым или по крайней мере не удовлетворит вас. Давайте забудем об этом и займемся нашими делами.
Ей показалось, что он старается отвлечь ее внимание, хотя она точно не знала, от чего именно.
– Очень хорошо, – ответила она.
– Операция «Макс Мэнтон» будет гораздо труднее всего того, что вы делали до сих пор. Макс Мэнтон – знаменитый писатель и к тому же очень умный и образованный молодой человек.
– А я думала, что он старый или по крайней мере средних лет, – перебила его Аманда.
– Старый Макс Мэнтон, его отец, – известный коллекционер картин, которые он покупал еще до того, как их авторы стали знаменитыми.
Он унаследовал несколько нефтяных промыслов. К тому же все, что Он покупал, очень быстро начинало дорожать.
Его жена – англичанка, привлекательная, хорошо воспитанная и довольно скупая. Нас интересует их сын.
Молодой Макс Мэнтон не пожелал, чтобы его называли Макс Мэнтон-младший. Он заявил, что это заставило бы его чувствовать себя наследником отца, а у него совершенно другие склонности.
Его отец преклоняется перед ним. Когда он написал пьесу, о которой вы, должно быть, слышали, старик
