Прочитав это, Крейг почувствовал, как внутри него поднимется теплая волна облегчения и счастья оттого, что графиня поверила ему и обращается теперь за помощью.
Очень осторожно, чтобы не напугать ее неожиданным шумом, Крейг переступил через порог, и хотел было отодвинуть занавес, закрывающий проход, как вдруг кто-то сделал это за него.
Перед ним стояла графиня — казалось, что она ждала именно его.
В ее спальне горел один лишь ночник, и его неясный свет, окружал силуэт девушки неземным свечением, словно она была не реальным существом, а бесплотным призраком.
Она была одета в белый легкий ночной пеньюар, деликатно обнимающий ее тонкий стан, длинные волосы, свободно распущенные по плечам доставали до самой талии, и казались продолжением лунного света, пробивающегося в окно спальни.
Несколько мгновений они молча стояли друг против друга и смотрели глаза в глаза, словно для этой встречи им пришлось проделать долгий путь через вечность.
Впоследствии Крейг не мог вспомнить, кто сделал шаг первым, все произошло как во сне: их руки потянулись навстречу друг другу, уже через мгновение, девушка оказалась в его объятиях, укрыв личико на его плече, и Крейг почувствовал, как она дрожит.
Он готов был поклясться, что это самое прекрасное мгновение в его жизни, именно такое неземное ощущение он всегда искал, но не мог найти.
Им не требовалось слов, чтобы сказать о том, что они предназначены друг другу.
— Прошу… вас, помогите… мне, — прошептала графиня. — Мне… так страшно!
Крейг чувствовал, что она никак не может совладать с дрожью, и оправиться от страха.
Он сжал ее руки, словно старался этим жестом передать ей свою уверенность и сказал:
— Я здесь, и теперь ничто не заставит вас страдать!
Он слышал, как она перевела дыхание.
— Вам будет спокойнее, если мы пройдем ко мне в гостиную. Там никто не сможет нам помешать, — добавил он.
Она подняла голову и бросила по сторонам тревожный взгляд. Крейг подумал, что никогда прежде ему не доводилось видеть столько страха в глазах женщины. В этот миг он поклялся, что спасет ее, даже если это будет стоить ему жизни.
Графиня Алоя промолчала, и Крейг мягко подтолкнул ее к двери, ведущей в смежную гостиную, а затем через нее повел в большую гостиную его апартаментов, где было вдоволь букетов цветов, тусклого света ночников и личных вещей самого Крейга. Все это создавало уют и внушало чувство безопасности.
Крейг, продолжая держать графиню за руку, подвел ее к удобной софе и помог устроиться на мягких подушках. Несколько мгновений он смотрел на нее сверху вниз и не мог наглядеться: с распущенными по плечам волосами она казалась совсем юной и беззащитной.
Она взглянула на него вопросительно, словно пыталась найти ответ на вопрос, правильно ли она поступила, придя сюда.
— Я говорил вам, что вы можете мне доверять, — сказал он безо всяких предисловий. — Теперь для этого появилась еще одна причина.
Он не стал дожидаться ее вопроса, о том, что это за причина, и быстро добавил:
— Я люблю вас! Это чувство я открыл в себе совсем недавно, после того, как увидел вас в казино с лордом Нисдоном. Обещаю, что больше никому не позволю обижать вас, и защищу, чего бы мне это ни стоило.
Графиня перевела дыхание и хотела было что-то сказать, но промолчала, едва сдерживая слезы.
Крейг медленно нагнулся к ее лицу и нежно прикоснулся губами к ее устам.
Он продолжал целовать ее, не будучи в силах совладать со своими чувствами.
Никогда прежде Крейг ничего подобного не испытывал.
Он был безумно влюблен, но тем не менее это была не просто жгучая страсть, а нечто большее, неподдающееся описанию словами. Казалось, Алоя стала частью его души, его сердца, его помыслов.
Ее губы были, чисты и неопытны. Крейг чувствовал, как она дрожит, и в порыве нежности еще сильнее прижал ee к себе, продолжая осыпать поцелуями, которые прежде не доставляли ему столь блаженного чувства.
Крейг не мог объяснить свои ощущения даже самому себе, в один миг девушка стала словно частицей его души и сердца.
В едином порыве любви и нежности, они, казалось, слились с сиянием звезд, лунной ночью и дыханием буйной природы. Какой-то неземной, божественный свет, окутывал их обоих словно защищая от всего не правого и темного.
И в это мгновение, Крейг услышал слова девушки, прозвучавшие тихо, как вздох;
— Я люблю… тебя! Я и не догадывалась, как сильно… я тебя люблю! Я думаю о тебе, с той самой минуты, когда мы впервые встретились.
— Расскажи мне, о чем ты думала? — чуть глухо попросил Крейг.
— Я знала, что ты единственный человек, которому я могу довериться. Весь остальной мир превратился в одно сплошное зло и темноту.
— Ты уверена, что чувство, которое ты ко мне испытываешь, действительно любовь?
— О да! Я люблю тебя! И потому никогда не позволю тебе оказаться замешанным в той мрачной ситуации, в которую попала сама!
— Дорогая, ты должна рассказать мне все, что знаешь, — мягко сказал Крейг. — Главное, что мы любим друг друга, и теперь будем вместе искать выход. Я уверен, что мы справимся!
Он улыбнулся, вновь привлек ее к себе и припал к ее мягким устам. Он целовал ее до тех пор, пока не убедился, что развеял своей нежностью все ее страхи и волнения.
Крейг почувствовал, как по телу девушки, заключенной в его объятия, пробежала волна радости и наслаждения, которых, как он был уверен, ей не приходилось испытывать прежде.
Через некоторое время он вновь усадил девушки на софу и слегка изменившимся голосом спросил:
— Я должен задать тебе вопрос, Алоя. Прошу, ответь мне честно — ты замужем?
— Нет, нет! — поспешно воскликнула она. — Эта ложь была частью сделки.
Крейг с облегчением перевел дыхание и в глазах его вновь засветилась радость.
— И тебя никогда не целовал мужчина? — спросил он, желая убедиться наверняка.
— Нет… никто до тебя.
— Милая моя, я был уверен в этом, когда коснулся твоих губ. Теперь я понимаю, какой ужас должны были вызвать у тебя домогательства лорда Нисдона.
Графиня вскрикнула, не в силах сдержать эмоции.
— Ты спас меня от него сегодня вечером. Он не решился подняться наверх, так как думал, что здесь и в правду соберется слишком много народу, но… они будут в ярости, ведь они предупреждали меня…
Она замолчала и прижалась к плечу Крейга, словно старалась укрыться от невидимой опасности.
— Предупреждали о чем? — спросил Крейг. — Полагаю, что ты говоришь о русских?
Дрожь, пробежавшая по ее телу, подтвердила догадку Крейга.
— Они грозили, что, если я… не позволю лорду Нисдону… стать моим любовником, они увезут моего отца в Россию, и, мы никогда с ним больше не увидимся!
У Крейга на мгновение перехватило дыхание.
— Твоего отца? — переспросил он. — Неужели ты — дочь Рэндала Сара? Как я не догадался об этом раньше!
Алоя подняла голову:
— Ты знаешь… моего отца?
— Разумеется! Правда, о том, что его захватили русские и держат на одной из яхт барона, я узнал совсем недавно.
Алоя вскинула на него удивленный взгляд и через некоторое время спросила:
— Откуда… тебе все известно? Ты… знаешь то, о чем не подозревает ни один человек в Монте-Карло!
Крейг обнял девушку за плечи и сказал:
— Нам действительно нужно многое друг другу объяснить. Но сначала, я бы хотел услышать о том, что
