К ширме возле камина были пришпилены яркие рождественские поздравительные открытки.
Напротив камина, в кресле-качалке, сидела пожилая женщина.
– Добрый день, мистер Хаттон, – поздоровалась она. – Не ожидала вас увидеть. Вам ведь тяжело подниматься так высоко.
– Я привел к вам юную особу, которая приехала по распоряжению его светлости, – сказал дворецкий. – Она будет ухаживать за лекарственными растениями в саду.
– Неужели по распоряжению его светлости? – воскликнула старушка.
– Да, няня. Он написал, что нанял ее для наведения порядка в саду лекарственных трав, и приказал поселить в доме. Я подумал, что самое лучшее – это привести ее к вам.
– Вы совершенно правильно поступили, мистер Хаттон, – сказала старушка и с трудом встала.
Имильда подошла к ней, и няня протянула ей руку.
– Рада с вами познакомиться, мисс…
Она замолчала, вопросительно взглянув на дворецкого.
– Мисс Грейем, – отозвался тот. – Так написано в записке его светлости.
– Мне будет очень приятно поселиться вместе с вами, – проговорила Имильда. – Если, конечно, вы не против. У меня тоже когда-то была няня, и это было очень счастливое время!
– Ну конечно, моя дорогая, – с улыбкой ответила старушка и, взглянув на сумки, которые держали в руках Имильда и мистер Хаттон, спросила:
– Это все ваши вещи?
– Я приехала верхом, – пояснила Имильда. – Аполлона я уже отвела на конюшню.
К ее удивлению, дворецкий и няня обменялись выразительными взглядами, и дворецкий проговорил:
– В таком случае они должны знать…
– Со мной ей будет хорошо, – ответила няня. – Я за ней присмотрю.
– Им это может не понравиться, – почти прошептал Хаттон.
– Поскольку его светлость распорядился принять ее на работу, они ничего не смогут сделать. Не волнуйтесь, мистер Хаттон. Предупредите лишь, что мисс Грейем будет кушать наверху, вместе со мной.
– И все-таки это странно, – сказал дворецкий, – что он вот так внезапно прислал ее. Ведь за последние полгода мы ни разу не получили от него весточки.
– Ну, не надо так беспокоиться, – улыбнулась няня, – а не то у вас артрит разыграется.
– Но все-таки… как же быть с ней? – с тревогой спросил мистер Хаттон.
– Скажите ей, что мисс Грейем здесь, со мной, и никому не доставит беспокойства.
Поставив сумку на стол, дворецкий озабоченно покачал головой и направился к двери.
Имильда ждала, не скажет ли он ей хоть что-нибудь. Однако старик не проронил ни слова.
Только когда за ним закрылась дверь, няня сказала:
– Вы их ужасно взволновали. Мы не получали известий от его светлости в течение многих месяцев, и вдруг он присылает вас привести в порядок сад лекарственных растений. Ну и задачу же он вам задал!
– Сад в таком плохом состоянии?
– Весь зарос сорняками. Ее светлость в гробу бы перевернулась, если бы знала, что с ним сталось.
Имильда улыбнулась:
– Я была уверена, что мать маркиза с такой же любовью выращивала лекарственные растения, как и моя мама.
При этом Имильда с горечью подумала, что мачеха никогда не проявляла и тени подобного интереса.
Этот участок сада содержался в образцовом порядке, но никто, кроме самой Имильды, за этими растениями не ухаживал, никто не готовил из них лекарства для заболевших жителей деревни, как это всегда делала мама.
– Садитесь, пожалуйста, – вывел ее из задумчивости голос няни. – Думаю, вы выпьете чашечку чая.
– С удовольствием, – ответила Имильда, – если только это не доставит вам слишком много хлопот.
– Я сама завариваю себе чай, не беспокойтесь, – заметила няня. – Прислуга всегда норовит подать мне кофе, потому что он дешевле, но я его не пью.
Имильда улыбнулась. Все это могла бы сказать и ее няня, которая умерла пять лет назад. Имильда до сих пор так грустила о ней, что не могла заставить себя переступить порог детской: воспоминания о няне причиняли боль.
В просторной детской, где она сейчас находилась, было что-то знакомое, домашнее.
В углу сидел большой плюшевый медвежонок.
У одной стены разместился игрушечный форт, на плацу которого выстроились оловянные солдатики.
В детской Имильды вместо форта стоял кукольный дом.
Маркиз-то наверняка играл в солдатиков, когда был мальчишкой. Имильда не сомневалась, что где-нибудь хранятся и игрушечные ружья.
Хотя день выдался теплый, няня затопила камин и поставила на огонь чайник.
Чашки, блюдца и вазочка с бисквитами расположились на комоде.
Когда чайник закипел, няня разлила чай по чашкам, добавила молока и положила сахар, не спрашивая Имильду, какой чай она предпочитает.
– Большое спасибо, – поблагодарила девушка, когда няня подала ей чашку. Бисквиты оказались слоеными пирожными с фруктовой начинкой.
Имильда так проголодалась, что взяла один за другим три пирожных.
– А теперь расскажите мне о себе, – попросила няня. – Не могу передать, как я вам рада. Теперь мне не будет так одиноко.
– Насколько я могу судить, в доме не так много людей, – заметила Имильда.
– Временами бывает очень много, однако не всегда это те люди, которых приятно видеть, – несколько загадочно произнесла няня. – Более того, мисс Грейем, должна вас предупредить, что вы должны делать вид, будто ничего не замечаете, и помалкивать.
Имильда ничего не поняла, но по голосу няни было ясно, что старушка говорит абсолютно серьезно.
– Я сделаю все, как вы скажете, – ответила девушка. – Мне крайне необходимо получить это место.
– Видно, ваши родители умерли, – задумчиво произнесла няня. – Никто не может избежать потерь и одиночества, которое неминуемо за этим следует.
– Я это испытала, когда умерла мама, – сказала Имильда. – Жизнь сразу изменилась и уже никогда не будет такой, какой была раньше.
– Я вас понимаю, – заметила няня, – но вам здесь будет хорошо, если вы не станете ни во что вмешиваться.
Имильда никак не могла понять, на что намекает старушка.
– Какой у маркиза прекрасный дом, – проговорила она.
– Был когда-то, – откликнулась няня. – Он был настолько красив, что со всего графства съезжались люди полюбоваться на него. А ее светлость устраивала вечера, и на них всем было хорошо и весело.
– Для этого и существуют вечера, – воскликнула Имильда.
– Вижу, у нас с вами мысли похожи, – проговорила няня. – Скажу вам еще раз, мисс Грейем, я очень рада, что вы приехали.
Имильда выбрала фамилию Грейем, потому что это была фамилия ее гувернантки.
А на тот случай, если кому-нибудь вздумалось бы спросить ее имя, она решила назваться Милли, сокращенное от Имильды.
– Как жаль, что сейчас мне совсем не о ком заботиться, – заметила няня, тяжело вздохнув. – Я всегда надеялась, что мастер Вулкан женится, и я еще понянчу его сына. Но после того как он отправился на эту ужасную войну, он сильно изменился. Вы сами видите: детская пуста.
– А она такая красивая! – заметил Имильда. – И очень похожа на мою.
– Я с первого взгляда поняла, что вас воспитали так, как положено, – заявила няня. – Вы настоящая леди. Только здесь сейчас, доложу я вам, не место для леди.
– Но почему?
Она очень надеялась, что няня скажет ей правду, но чувствовала, что это вряд ли возможно.
И действительно: няня поспешно проговорила:
– Рано или поздно вы обо всем узнаете, но чем позже, тем лучше. Помните лишь одно: смотрите, но помалкивайте. Больше я вам ничего сказать не могу.
От этих слов любопытство Имильды лишь разгорелось.
Она допила чай, и старушка показала ей ее спальню.
Когда-то, когда маркиз был совсем маленьким, это была его спальня.
Все в этой комнате говорило о том, что ее хозяином был мальчик.
На столе – большие морские раковины, должно быть, найденные на берегу моря.
На стенах – рисунки лошадей: одни явно нарисованные неопытной рукой, другие – профессиональным художником.
Над кроватью – первое ружье и целая коллекция деревянных сабель.
Должно быть, их подарили маленькому маркизу на Рождество и дни рождения.
Кровать была большая и на вид уютная, а это для Имильды было сейчас самым главным.
Сняв амазонку, она надела удобное платье, красивое, но простое, которое она носила еще в школе.
Когда она вернулась в детскую, уже наступило время обеда.
Бросив взгляд на часы, няня сказала:
– Обычно я обедаю в семь часов, но если они задерживаются, обед частенько запаздывает на час, а то и больше.
Имильде ужасно хотелось узнать, кто это «они», но потом она решила, что няня сказала это просто так, не имея в виду что-нибудь конкретное.
И тем не менее девушку все больше и больше разбирало любопытство: что же происходит в этом доме?
Почему в конюшне вычищенные стойла готовы принять лошадей, а самих лошадей нет?
Имильда чувствовала, что должна узнать правду, иначе, терзаясь догадками, не сможет заснуть.
– Наверное, – сказала она, поскольку эта мысль только что пришла ей в голову, – сейчас уже слишком поздно идти в сад?
– Конечно! – воскликнула няня. – Как можно выходить из дому так поздно! Я не допущу, чтобы вы бродили по дому или по саду после шести часов вечера!
– Но почему… – начала было Имильда, но в этот момент открылась дверь, и в комнату вошла женщина лет тридцати пяти – сорока.
На первый взгляд Имильде показалось, что это экономка или старшая служанка.
Когда она подошла ближе, Имильда с изумлением увидела, что щеки женщины нарумянены, губы подкрашены яркой помадой, а ресницы – черной тушью.
