Марсия протянула руку, и Сардо пожал ее. В этот момент она ощутила исходивший от него зловещий холод и попыталась избавиться от этого чувства.
— Мои друзья, видевшие вас в Лондоне, рассказывали мне о вашей красоте, — льстиво сказал он, — но у них, вероятно, не хватило слов, чтобы в точности описать ее.
Марсии показалось, что за этими красивыми словами кроется какая-то угроза. Выражение его глаз никак не вязалось с вкрадчивой улыбкой.
— Благодарю вас, — ответила она. — Но меня предупреждали, что не стоит верить комплиментам французов, которые их столь легко и искусно расточают.
Сардо был озадачен ее ответом, но, не долго думая, произнес:
— А мне говорили, что английские женщины не умеют отвечать на комплименты. Но вам, вероятно, так часто приходилось их слышать, что они не вызывают у вас ничего, кроме скуки.
Графиня с удивлением слушала этот обмен любезностями.
Неожиданно ей пришло в голову, что Сардо может помешать исполнению ее планов.
— Я не совсем понимаю, что ты делаешь в этом коридоре, Сардо, — строго заметила она. — И вообще, я должна проводить леди Марсию в ее boudoir.
— Я искал вас, — ответил Сардо. — Я думал, вы сможете уделить мне несколько минут. Графиня пристально посмотрела на него.
— Позже, — сказала она. — Как ты сам понимаешь, в доме слишком много гостей, и у меня почти нет свободного времени.
— Но я хотел поговорить с вами, — не отставал Сардо.
— Поговорим позже, — пренебрежительно отрезала графиня.
Она взяла Марсию за руку и увлекла по направлению к boudoir, чувствуя за спиной яростный взгляд Сардо.
Графиня была уверена, что он догадался, почему Марсии отвели именно эти покои.
Захлопнув дверь перед его носом, она подумала, что он появился в chateau совсем некстати.
— Кто этот молодой человек? — спросила Марсия, когда они оказались в boudoir за закрытой дверью.
— Весьма назойливый тип. Он — племянник герцога и умудряется постоянно влезать в долги.
Марсия с удивлением посмотрела на графиню, и она поспешила объяснить:
— Он слишком любит те самые «развлечения Парижа», о которых мы с тобой недавно беседовали, но, к сожалению, они безумно дороги. К тому же он совершенно не думает ни о своей матери, ни о своем поместье в Нормандии.
Она вздохнула.
— Его дядя был очень щедр, но племянник не оценил этого и опять появился здесь. Я подозреваю, он приехал попросить еще денег, чтобы расплатиться с долгами.
«Ничего другого я и не ожидала», — подумала Марсия, вспомнив странное чувство, возникшее у нее от рукопожатия Сардо.
— А теперь, думаю, тебе хочется отдохнуть перед ужином, — сменила тему графиня. — Лично я после долгой дороги всегда чувствую усталость и мечтаю о ванне.
Она прошла через boudoir в спальню, где служанка уже заканчивала распаковывать багаж.
— Мадемуазель желает принять ванну перед ужином, — распорядилась графиня, — и отдохнуть.
Затем она снова обратилась к Марсии:
— Ты должна прекрасно выглядеть вечером, дорогая моя, — хотя об этом можно не беспокоиться, — а завтра мы собираемся устроить в твою честь небольшой праздник, съедутся молодые люди из окрестных поместий.
— Спасибо, — ответила девушка, — но вам наверняка известно, единственное, что я хочу здесь увидеть, так это скакуны герцога.
— Ты увидишь их, — пообещала графиня, — но, к сожалению, мы не сможем пригласить их на ужин в банкетный зал.
Она окинула взглядом комнату, как бы проверяя, все ли на месте. Марсия отметила, что графиня неплохо потрудилась, — спальня просто излучала красоту и призывала к любви.
Она разделась и легла в огромную кровать, подумав, что ей предстоит схватка с соперником, который действует не силой и угрозами, а подкупающей нежностью и добротой.
«Кажется, единственный человек, разделяющий мою точку зрения, — это герцог».
Тем временем внизу герцог и граф, к обоюдному удовольствию, беседовали исключительно о лошадях.
Герцог поделился новшествами, привезенными из Венгрии, а граф, в свою очередь, рассказал об особенно удачной серии экспериментов, проведенных им в Ньюмаркете.
Наконец они вернулись на землю, осознав, что настало время ужина.
— Я очень рад вашему приезду, — произнес герцог вставая.
— Я долгое время собирался к вам, — ответил граф, — но всякий раз неотложные дела заставляли меня оставаться в Англии.
— Но вы все же смогли приехать, — заметил герцог, — и из этого надо извлечь максимум пользы.
Они поднялись по лестнице.
Там их уже ждал лакей, в чьи обязанности входило проводить графа в отведенную ему комнату.
Это были покои, отделанные в более строгом стиле, нежели те, в которых поселили Марсию.
Но здесь было все, чего только можно желать; когда граф вошел, его камердинер как раз готовил для него ванну.
Слуги заносили огромные медные ведра горячей и холодной воды и наполняли ванну. Герцог оставил графа и отправился в свои апартаменты.
Проходя по коридору, он заметил, как из комнаты, где жила его мать, выходит служанка, и догадался, что именно там почивает нежданный гость — дочь графа Грейтсвудского.
В нем снова закипела злость.
Он понял, графиня намеренно отвела Марсии эту комнату, так как именно она предназначалась для его будущей жены.
Войдя к себе, он громко хлопнул дверью.
Назойливость родственников становится невыносимой. Его любимая тетя не имела никакого права заключать столь вульгарный союз с графом, преследуя единственную цель — женить его на Марсии.
«Почему они не хотят оставить меня в покое?»— вопрошал он себя, подходя к окну.
Открывшаяся панорама, как всегда, наполнила душу гордостью.
Он посмотрел на долину в зелени виноградников и подумал, что никакая женщина не сможет принести ему столько радости, сколько богатый урожай винограда. Ни одна женщина не может сравниться по красоте с серебряной нитью реки, мелькающей среди деревьев и придающей им сказочный вид.
«Это все принадлежит мне и только мне, и я не собираюсь ни с кем делиться этим богатством».
В комнату вошел камердинер, чтобы помочь господину раздеться.
Герцог не проронил ни слова, и слуга, отлично чувствующий его настроения, понял — хозяин сильно расстроен.
Он решил, что причиной был Сардо, всегда приносивший с собой беду.
«Опять этот настырный молодой человек, — думал он. — На месте герцога я не доверял бы ему ни на грош».
Тем не менее он не осмелился высказать свои суждения вслух.
Герцог принял ванну, и камердинер помог ему облачиться в вечерний костюм.
Если за обедом герцог выглядел довольно впечатляюще, то в вечернем туалете был просто неотразим.
Он не мог бы остаться незамеченным, даже если б на ужине присутствовала тысяча мужчин.
То же самое относилось и к Марсии.
Она вышла из спальни в одном из самых красивых вечерних нарядов, приобретенных ею в Лондоне в начале сезона.
Она избежала ошибки, типичной для debutantes, не надев слишком броское, аляповатое платье. В таких
