— Как сказала леди Хаттон, вы теперь не ребенок, а молодая леди, и следует вести себя соответственно.
— Как ты смеешь мне указывать, как мне себя вести?! — возмутилась его вольностью Луиза.
— Если лорд Уэстбридж увидит вас катающейся в одиночестве, он этого не одобрит. И тогда, может, не захочет на вас жениться.
Луиза была потрясена.
—А если я откажусь выходить за него замуж? — сердито выпалила она. — Никто не может заставить меня делать то, чего я не хочу!
— Надеюсь, вы всегда будете так думать, мисс Хаттон.
Луиза пришпорила лошадь. Она хотела избавиться от этого человека, который слишком много знал и слишком свободно говорил. Когда он галопом поскакал за ней, она еще больше подстегнула лошадь. И вот они уже мчались наперегонки. Она с удовольствием ощущала, как холодный ветер хлещет по щекам. Впереди была стена, через которую она много раз прыгала раньше. Она прижалась к шее Файерфлай, готовая к прыжку. Но Блейк догнал ее. В последний момент он схватил поводья, вынуждая ее остановиться.
— Как ты смеешь! — вспыхнула Луиза. — Мой отец уволит тебя за это!
Она попыталась высвободить поводья, но грум схватил ее за запястье своей стальной рукой.
— Он не уволит меня за то, что я спас вам жизнь, — ответил он. — Фермер, который арендует эту землю, хранит свой плуг за этой стеной. Вы бы погибли.
Она замерла.
—Я тебе не верю!
Но на самом деле она поверила. Этот человек был настолько уверен в себе, что она инстинктивно верила всему, что он говорил.
Он отпустил руку девушки.
— Позвольте, я покажу вам, — он соскочил с лошади и подошел, чтобы помочь ей слезть с седла.
Она положила руки ему на плечи, пытаясь не обращать внимания на сильные руки, сжавшие ее талию.
— Как твой живот? — безразлично спросила Луиза. — Он вчера пострадал, как я полагаю.
— Вы не так много весите, чтобы беспокоиться об этом, — заверил он ее.
Это была еще одна непростительная вольность, но Луиза не могла сейчас сделать ему замечание. Когда Блейк приподнял ее с седла, как перышко, у нее закружилась голова. Он осторожно поставил ее на землю.
— Идемте, — грум взял ее за руку, повел к стене и помог взобраться на большой камень у основания, чтобы она могла заглянуть на другую сторону. Там действительно стоял плуг, сверкая опасными острыми зубцами.
Луизе стало нехорошо, когда она подумала, что с ней могло произойти. Она покачнулась и тут же почувствовала, как Блейк поддержал ее, обхватив рукой за талию.
—Я не хотел расстраивать вас, — мягко произнес он. — Но вы должны были это увидеть, чтобы знать на будущее.
— Если бы я приземлилась на него... Бедная Файерфлай! Он бы распорол ее до самых ребер! Ты и ее спас тоже!
— Конечно, — легко согласился он. — Я должен был подумать о Файерфлай.
—Тогда я благодарна тебе за лошадь еще больше, чем за себя. Если бы не ты... — она закрыла глаза.
— Все уже хорошо. Мы поедем в деревню, и вы полностью оправитесь от потрясения.
— Со мной все в порядке, — пробормотала девушка. — Просто...
Она в изнеможении прислонилась к нему. Какой он сильный! Как приятно осознавать, что он рядом и готов защитить ее!
Блейк помог ей забраться на лошадь, взяв за талию и подтолкнув вверх, в седло. Они медленно направились в ближайшую деревушку, Ларк Хаттон, где находилась чайная лавка миссис Бёрли.
Миссис Бёрли — добродушная пожилая женщина — знала Луизу с детства. Она заахала, заметив бледность на лице девушки, велела ей сесть и принесла горячий чай и пирожные. И даже угостила чем-то Келли.
Луиза оглянулась в поисках Блейка и увидела, что он стоит у стены.
—А почему ты не садишься? — внезапно спросила Луиза. — Ты что, сердишься на меня?
— Нет, мисс Хаттон, но я — слуга, а вы — леди. Мне не пристало сидеть рядом с вами.
— Но ты спас мне жизнь! Пожалуйста, садись, а то я решу, что обидела тебя своей грубостью.
Блейк нехотя сел рядом с ней.
—Я не обиделся, — ответил он. — Но люди не одобрят, если увидят это.
— Тогда я скажу им, что ты спас мне жизнь и что ты мой друг.
Он с восхищением посмотрел на нее.
— Я вам верю, — сказал он.
— Назови свое имя. Не могу же я обращаться к тебе по-прежнему теперь, когда мы стали друзьями.
— Меня зовут Родерик.
— Расскажи мне о себе. Чем ты занимался до того, как стал конюхом в нашем доме?
—Я служил в армии.
Луиза засмеялась.
—Теперь понятно, почему ты всегда так уверен в себе. Ты так здорово отдаешь приказы людям! Наверное, ты был сержантом или младшим сержантом.
—Что-то вроде этого, — улыбнулся Блейк.
—А почему ты ушел из армии?
—Я... решил, что смогу больше помочь своей семье, если приеду сюда, — ответил он.
— Но, Родерик, я не понимаю...
— Мисс Хаттон, вы не должны называть меня по имени. Если люди услышат, это повредит вашей репутации.
— Ой, ну почему репутация леди зависит от таких глупостей?! — воскликнула она. — Почему я не могу дружить с тем, с кем захочу?!
— Потому что вы станете светской дамой и выйдете замуж за богатого человека.
— Может быть. Но для меня не важны деньги, мне нужно, чтобы я любила его, а он любил меня!
Она вдруг почувствовала себя неловко. Как будто при слове «любила» все ее тело вспыхнуло. Она не знала почему. Но ей показалось, что дело в Родерике. Он смотрел на нее своими умными темными глазами.
— И потом, — поспешно добавила она, — ты говоришь о деньгах так, будто презираешь и их, и людей, у которых они есть.
—Я презираю только любовь к деньгам, — серьезно ответил он. — Я видел ужасные вещи, которые могут сделать деньги с неискушенными людьми. Я видел, какими жадными и скупыми они становились.
— Ты думаешь, и я такая же? — взволнованно спросила Луиза.
Он улыбнулся.
— Нет, вы добрая и милая.
— Вчера в конюшне я не была с тобой ни доброй, ни милой, — заметила она.
—Я напугал вас. Это моя вина, и я приношу свои извинения. Вам было больно сегодня утром?
— Нет, — быстро сказала она. — Нет, все в порядке, спасибо. — Она не хотела вспоминать о том, как он прижимал ее почти обнаженное тело к своему крепкому торсу. Особенно сейчас, когда он смотрит на нее. Впрочем, зачем она обманывает себя? Ей хотелось об этом вспоминать! И не только вспоминать, но думать об этом, наслаждаясь воспоминанием. Это было бесстыдно, нескромно, не по-девичьи, но она ничего не могла с собой поделать. Она попыталась отвести от него взгляд, но глаза будто приклеились к нему, неподвластные ее воле. И в его глазах она видела отражение своих мыслей.
Он вспоминал то же самое, тот же момент оживал в его памяти, хоть он говорил себе, что это
