Он провел ее в зал и подвел к самой пожилой и самой представительной женщине среди присутствующих.
– Герцогиня, – произнес он, – позвольте представить вам мисс Уэйс. Она сейчас живет в Шелдон-Холле в качестве гувернантки моей дочери Люси, которую вы, как я полагаю, еще не видели. Мисс Уэйс, знакомьтесь, герцогиня Мелчестерская.
Неожиданно среди гостей воцарилась тишина. Сильвия заметила удивление на лице герцогини и догадалась, что точно такое выражение появилось и на лицах людей, окружавших ее. Она вконец растерялась, почувствовав, что сэр Роберт воспользовался ею для того, чтобы испугать или, возможно, шокировать приглашенных.
– Вот уж не знала, что у вас есть дочь, Роберт, – сказала герцогиня, в удивлении поднимая брови.
Сэр Роберт рассмеялся.
– Представьте себе, есть, прекраснейшее существо и как две капли воды похожа на меня. Я правду говорю, мисс Уэйс?
Сильвия согласно поддакнула, чуть погромче шепота. Для него это был шутливый разговор, а для нее – крайнее унижение. Она была слишком тонкой натурой, чтобы не представить, о чем могли подумать все эти люди. А кто его дочь? Почему они ничего раньше о ней не слышали? Была ли она законнорожденной? А эта мисс Уэйс – не слишком ли молода и не слишком ли хорошо одета для гувернантки? Сильвия в отчаянии попыталась сделать вид, что все в порядке. Теперь уже герцогиня обратилась к ней с вопросом:
– Сколько лет вашей воспитаннице, мисс Уэйс?
– Скоро будет семь, ваша светлость.
Сильвия поняла, что все сразу стали мысленно подсчитывать. Получалось, что все сходится. Ведь было хорошо известно, когда именно Алиса сбежала, так что ребенок вполне мог быть ее.
– А где же она жила раньше?
Но сэр Роберт не имел намерения так быстро заканчивать ту игру, в которую он играл с гостями.
– Простите, герцогиня, – произнес он до того, как Сильвия успела ответить, – но я хотел бы представить мисс Уэйс другим гостям.
Он прикоснулся к руке девушки, направляя ее к другой даме, выглядевшей так же величественно, но еще более строго. Сильвия повиновалась. Имена, которые сэр Роберт произносил, ни о чем ей не говорили. В голове у нее все перемешалось, но, тем не менее, краешком глаза девушка успевала замечать, какое удивление и любопытство застыли на породистых лицах присутствующих.
Прибывали все новые гости. Сильвия увидела, что рядом с ней стоит джентльмен, светловолосый и довольно привлекательный.
– Послушайте, мисс Уэйс. Я уверен, что вам сегодня не придется скучать.
– Надеюсь, – ответила Сильвия. – Но почему вы так решили?
– Да вы просто находка в наших краях, где так мало хорошеньких девушек.
Сильвия почувствовала, как кровь прилила к лицу, и ей стало очень досадно оттого, что она такая неопытная. Это был первый в ее жизни комплимент, полученный от мужчины, и она расстроилась, что не нашлась, как достойно ответить на него.
Она была рада, что после того, как Бейтсон объявил о начале ужина, сэр Роберт предложил свою руку герцогине, и они повели всю процессию в столовую. Рядом с Сильвией оказался светловолосый мужчина, звали которого, как выяснилось, капитан Дэвидсон.
– Мое имение находится по соседству с владениями сэра Роберта, – сказал он вскоре после того, как они сели за стол. – Вы как-нибудь должны навестить нас в Хартли-Тауэр. До нас всего, лишь час езды.
– У вас есть дети, капитан Дэвидсон? – спросила Сильвия. Капитана Дэвидсона очень рассмешил этот вопрос.
– Я из тех, кого называют закоренелыми холостяками, мисс Уэйс. Но поверьте, у меня все еще нет жены лишь потому, что я – идеалист. Я до сих пор ищу ту единственную и пока не найду, не видать мне счастья в жизни. Может быть, вы облегчите мои страдания?
Сильвия не знала, что ей сказать.
Подобные разговоры сбивали ее с толку. Ей очень хотелось просто сидеть и молчать, наблюдая за тем, что происходит вокруг. Она взглянула на сэра Роберта, который, откинувшись назад, сидел во главе стола и с внимательным видом слушал длинную историю, которую вкладывала в его уши герцогиня. Она перевела взгляд на других женщин, на их обнаженные плечи, сверкающие бриллиантами, подрагивающие эгретки в их высоких прическах, пальцы, украшенные дорогими кольцами. Они казались нереальными, похожими на оживших кукол, которые сошли со страниц иллюстрированной книжки. Джентльмены, сидящие рядом с ними, в белоснежных манишках с высокими воротниками, были такими элегантными и представительными, что Сильвия ничего подобного, и представить себе не могла. Они совершенно отличались от тех немногих мужчин, которых она знала до сих пор: от дяди Октавиуса, доктора Доусона, торговцев, встречающихся на улицах Пулбрука. На нее произвело впечатление то, как изысканно они изъяснялись, как неспешно журчали их голоса. Она чувствовала стеснение и в то же время возбуждение, когда время от времени кто-то из них бросал на нее пристальный взгляд, в котором нельзя было не прочесть восхищения. Стол сам по себе тоже был достоин внимания. Безупречно белая скатерть и салфетки из дамаста, тяжелые серебряные канделябры со свечами, огромное блюдо с фруктами из теплицы и живописный, искусно составленный букет из живых цветов – все это являло собой образец совершенства, за этим чувствовалась рука настоящего знатока своего дела. И угощения тоже состояли из блюд, неизвестных Сильвии. Здесь были такие деликатесы, которых она не только раньше не пробовала, но о которых даже и не знала: перепела, гусиная печенка, трюфели, каштаны в сахарной глазури. Кругом было так много всего, что хотелось попробовать и рассмотреть, но все время приходилось помнить, что рядом соседи, что их нужно слушать, отвечать на их вопросы, стараясь делать это как можно достойнее.
Справа от нее сидел пожилой мужчина, оказавшийся большим любителем охоты и одновременно страшным занудой. Как только Сильвия оборачивалась к нему, он начинал какую-нибудь длинную, нескончаемую историю из своего охотничьего опыта, что для нее, человека очень далекого от подобного рода утех, было совершеннейшей пыткой.
