— Вы случайно не играете на фортепиано, сиделка?
Розанна заколебалась. Конечно, леди Розанна Доннингтон брала уроки музыки с пятилетнего возраста, но могла ли сиделка Робинсон похвастаться тем же?
Граф встал и подошел ближе. Теперь она могла видеть его лицо. Оно было таким печальным, что девушка отбросила осторожность и села за инструмент.
— Я давно не играла, милорд, — сказала она, — но исполню мелодию, которая очень нравилась моей матери.
Мягкие звуки французской колыбельной полились из-под ее пальцев, как живительные струи прохладной воды фонтана в жаркий день.
Граф пересек комнату и облокотился на фортепиано, глядя на уродливый белый чепец, скрывающий узел светлых волос, и на руки с длинными нежными пальцами, порхавшими по клавишам.
«Я не знаю, кто вы, сиделка Робинсон, — подумал он, наслаждаясь музыкой, — но вы не сиделка. Вы леди по рождению и воспитанию. Эти руки никогда не знали ежедневной тяжелой работы. Интересно, почему вы мне не можете довериться?»
— Это было великолепно, — сказал он, когда музыка стихла. — Очаровательно. Вы очень хорошо играете, сиделка.
Розанна встала и принялась складывать нотные листы, лежавшие на фортепиано.
— Нет, милорд. Думаю, мне нужно гораздо больше заниматься, чтобы стать хорошей пианисткой.
Нo того, что я умею, пожалуй, достаточно, чтобы развлечь себя в случае, когда есть возможность поиграть.
Он улыбнулся, глядя, как ее тонкие руки собирают листы нот. Колечки волос выскользнули из-под чепца, и он видел, что они чудного золотистого цвета. Ему отчаянно захотелось увидеть ее волосы без этого удручающего чепца, и обязательно распущенными, струящимися по плечам.
— Я считаю, что музыка успокаивает, особенно если на душе тяжело или тревожно. Она помогает мне сконцентрироваться и найти выход из сложных ситуаций.
Граф бросил на нее пронзительный взгляд темных глаз.
— Вы хотите сказать, что в моей жизни должно быть больше музыки, сиделка?
Розанна покраснела, но повернулась к нему лицом. Она не станет отступать!
— Думаю, музыка и молитва очень помогают, милорд. Я замечала, что многие люди сегодня, смирившись, склонны говорить: «Ну что ж, это случилось, и мы ничего не можем тут поделать». Я убеждена, что это неверно.
— Я тоже считаю это неправильным, — согласился граф.
Розанна внезапно осознала, что они стоят очень близко друг к другу. Она заметила, что пуговица на его сорочке болтается на одной ниточке, и еле удержалась, чтобы не протянуть руку и не оторвать ее.
— Оказывается, вы мыслите совсем не так, как большинство женщин, сиделка Робинсон. Вы должны поискать себе лучшее применение в жизни, чем присматривать за такими больными, как я.
Розанна отвернулась. Она не хотела, чтобы граф заметил виноватое выражение на ее лице.
— Мне кажется, забота о больных — очень достойное занятие, милорд. Если бы больше образованных девушек следовало этому призванию, они бы принесли немало пользы своим подопечным.
Лорд Мелтон нахмурился.
— Вы еще скажите, что хотели бы, чтобы женщины становились врачами и делали всякие ужасные операции!
Розанна отшатнулась, вздернув подбородок. Ее голубые глаза вспыхнули негодованием.
— Любая женщина, у которой хватит смелости пойти по такому пути, может рассчитывать на мое глубочайшее уважение и преклонение!
На какой-то момент в разговоре повисла пауза. Розанна задохнулась. Она забыла, за кого себя выдает. Ни один служащий не мог и мечтать говорить с графом в подобном тоне, как бы его ни провоцировали.
— Простите, милорд. Говоря это, я всего лишь имела в виду то, что нужно использовать способности, данные Богом, а не следовать эфемерным идеям и закостенелым традициям, которые В конечном счете могут оставить нас разочарованными и несчастными.
Граф слушал девушку, глядя на ее прекрасное лицо.
— Кто вы нa самом деле, сиделка Робинсон? — Требовательно спросил он.
В этот момент в дверь постучали и вошел Дигби.
— Там, внизу, какой-то джентльмен хочет встретиться с вами. Его зовут сэр Уолтер Фенвик, и он говорит, что хотя вы и не знакомы, ему крайне необходимо поговорить с вами. Он знает, что вы больны, но все же настаивает на встрече, хотя бы на несколько минут. Он просто так не уйдет, милорд!
Розанна покачнулась, задохнувшись от ужаса.
— О нет! — воскликнула она. — Он ищет меня! Но я не могу с ним встречаться! Пожалуйста, помогите мне!
Граф и Дигби уставились на девушку, потрясенные ее словами.
— Вы знаете этого человека? — спросил граф Мелтон.
— Я знаю его и знаю причину его визита. Он хочет забрать меня. Мне очень трудно отказывать этому человеку, он меня неимоверно пугает, — ответила Розанна в панике.
— Я могу отослать его, но он придет в другой раз или станет следить за замком, если уж так сильно хочет найти вас, сиделка.
— Пожалуйста, умоляю, просто отошлите его, и я вам все объясню!
Голос девушки был таким несчастным и тревожным, что вызвал у графа немалое удивление.
— Я приму его. Дигби, пригласите этого джентльмена. Сиделка Робинсон, та китайская ширма у дальней стены достаточно велика, чтобы за ней могла спрятаться такая хрупкая девушка, как вы. Сядьте на стул за ширмой, и можете все слышать, оставаясь незамеченной. Ничего не бойтесь, я нe подпушу его к вам.
Розанна с белым, как ее чепец, лицом прошла за ширму.
Граф повернулся к дворецкому.
— Теперь проводите сэра Уолтера Фенвика наверх. Но не упоминайте, что в замке живет сиделка. Если он спросит, скажите, что мою рану каждый день перевязывала сиделка, которую присылали из больницы.
Шаги дворецкого затихли в отдалении. Розанна услышала, как граф подошел к ширме и тихо произнес:
— Вам нечего бояться. Я не позволю этому человеку причинить вам вред. Доверьтесь мне.
— Я доверяю нам, — отчаянно прошептала Розанна, тоскливо сжав руки на коленях.
— Даже если это сам дьявол во плоти, он не заберет нас против вашей воли, — прошептал граф, возвращаясь на место, — до тех пор, пока я могу дышать.
Спустя несколько минут Розанна услышала, как открылась дверь и Дигби холодным надменным тоном объявил:
— Сэр Уолтер Фенвик, милорд!
Розанна содрогнулась, услышав грубый голос, который она так ненавидела.
— Простите, граф, что врываюсь к вам вот так, но мне нужно ваше содействие, и я уверен, что вы сможете помочь мне.
Лорд Мелтон сидел в большом кресле. Сквозь щели ширмы Розанна видела, что он откинулся на расшитые золотом темно-синие подушки и уложил больную ногу на стоящий рядом пуф.
— Помочь вам, сэр? Боюсь, в данный момент я нездоров. С тех пор как я упал с лошади и повредил ногу, я вряд ли могу быть кому-то полезен. Я прикован к этому этажу замка, поскольку мне не под силу одолеть ступени.
Розанну чуть не передернуло от отвращения, когда она увидела коренастую фигуру сэра Уолтера, на которой едва ли не лопался по швам рыже-коричневый сюртук, его жирные волосы, прилипшие к шее, покрытой веснушками.
