прав.
Каким бы величием ни обладал в Греции свободнорожденный мужчина, свободнорожденная женщина, даже довольно высокого интеллекта, почти ничего не имела. Впрочем, следует помнить, что эта цивилизация существовала долго и с ходом столетий холодное отношение к любви между мужчиной и женщиной постепенно менялось.
Но греческие мужчины явно питали неприязнь к браку.
Поэт подытожил это в жестокой эпиграмме:
Несомненно, признание мужчины в любви к своей жене считалось вульгарным, седобородые осуждали испорченность молодых поколений, но со временем началась определенная эмансипация женщин.
Они получили больше свободы, разрешение бывать в торговых лавках, у родственников и подруг, возможность получить образование. И как только обрели свободу личности, некоторые оказались настолько интересными, что пленили своих мужей.
«Говорят, Никерат, – с некоторым удивлением сообщает Сократ, – любит свою жену, а она его».
На протяжении большей части греческой истории для подавляющего большинства греков в браке не было никакого очарования и романтизма, что, разумеется, не мешало им более чем адекватно удовлетворять свои сексуальные потребности.
А греческим женам хватало сообразительности при необходимости извлекать из секса выгоду.
Аристофан, как известно описывавший в своих комедиях реальных людей и реальные ситуации, рассказал, как жена одного из влиятельных афинских граждан Лисистрата пыталась остановить войну, собрав жен, матерей и объявив их оружием «наряды красивые да благовонья, изящную обувь, помаду, сорочки прозрачные».
И сообщила, что следует делать по возвращении мужчин после кампании.
Эта любовная забастовка была вызвана нестерпимой досадой замужних женщин на долгие отлучки мужей. В данном случае они добились успеха – истомленные желанием мужчины согласились заключить мирный договор.
Но поскольку мужчины часто отсутствовали на войне, занимались политикой или празднествами, страстные женщины, не желавшие портить свою репутацию, заводя любовника, тайно пользовались «олибусом» или «бубоном» – искусственным фаллосом, изобретенным, по слухам, в Милете.
В шестом «Миме» Герода жена рассказывает подруге, что их делает некий Кердон и продает тайком, так как сборщики налогов рыщут за каждой дверью.
Конечно, греческий мужчина обладал неограниченным выбором сексуальных склонностей. Кроме преобладавшей педерастии, было вдоволь гетер, внебрачных связей, проституток. Среди немногочисленных сомнительных достоинств, оставленных потомкам афинской цивилизацией, – вуаль некоторого изящества, наброшенная на грубую проституцию. Этому примеру на протяжении многих веков следовала Франция.
Источником проституции в Древней Греции были храмы Афродиты, где держали девушек-рабынь, к соитию с которыми в определенные даты поощряли верующих. Пожалуй, самый известный из них – храм в Коринфе, где, согласно Страбону, тысячи девушек посвящали себя проституции.
Храм этот необычайно разбогател, так как девушки брали высокую плату, а город был оживленным морским портом, куда в то или иное время заходил каждый в мире моряк.
Религиозные атрибуты проституции всегда присутствовали в сознании греков. Солон направил налоги от доходов афинских борделей на возведение аттического храма Афродиты, требовал открывать дома терпимости и поставлял обитательниц, резонно доказывая, что это облегчит социальную напряженность.
С годами появились куртизанки, которые не принадлежали борделям. Многие их имена остались в истории, Чего удостоились весьма немногие греческие жены. Одной из первых стала Лаис, «воспламенявшая желанием всю Грецию» благодаря прекрасной груди. Она пользовалась общенациональной известностью, хотя жила в Коринфе, городе проституток.
Одним из ее любовников был философ Аристипп Киренский8. Приятель, желая его огорчить, сообщил, что Лаис его не любит. «Для меня это не имеет значения, – отвечал он. – Не думаю, будто меня любит рыба или вино. Но я все равно получаю удовольствие от того и другого».
К несчастью, Лаис нарушила первое правило всех куртизанок – влюбилась в человека из Фессалии по имени Гиппоклох, решила оставить проституцию и уехала с ним на его родину. Но местные женщины из зависти и ревности насмерть забили ее камнями перед статуей Афродиты.
Еще больше, чем Лаис, славилась Фрина. Ее настоящее имя – Мнесарет, а прозвище, связанное с фактурой и цветом ее кожи, означает жабу. Это, однако, не отвлекало внимания от великолепной фигуры, увековеченной одним из ее клиентов, Праксителем, изваявшим с Фрины Афродиту.
Мужчины боролись за ее благосклонность, а один отвергнутый любовник потребовал ее ареста, заявив, будто она допускает соитие в храме. Такое оскорбление богов каралось смертью. Тогдашний возлюбленный Фрины, Гиперид, взял на себя защиту – задачу почти невыполнимую, ибо доказательств ее преступления было в избытке.
В заключительный момент суда произошло знаменитое событие, которое интригует с тех пор художников и писателей. Поняв, что защита не убедила судей, Гиперид разорвал на Фрине одежды, обнажив ее великолепную грудь.
Судьи признали, что не способны предать смерти женщину, «священнослужительницу, служанку Афродиты».
Фрина просила, чтобы после смерти часть ее огромного состояния пошла на установку на крыше храма
