– Вы сделали меня счастливым, – сказал он, затем повернулся и пошел к двери.
Корнелия хотела просить его побыть с ней еще, но стояла по-прежнему, проглотив язык.
– Я навещу вашего дядю сегодня же вечером, – уже в дверях сказал Роухэмптон и вышел.
Дверь захлопнулась за ним, а Корнелия продолжала стоять, не в силах пошевелиться. Затем она медленно поднесла свою руку к глазам. Он поцеловал ее! Она закрыла глаза, охваченная восторгом и счастьем, которое было почти непереносимым. Он любит ее! Ей с трудом верилось в это но это было на самом деле, он действительно просил ее выйти за него замуж.
Корнелия подбежала к окну и, выглянув, заметила герцога, спускающегося по ступенькам, а затем пересекающего тротуар. Он вскочил в легкий открытый экипаж, запряженный парой великолепных гнедых. Когда Корнелия увидела на облучке кучера, а на запятках – лакея, сердце ее наполнилось радостью и гордостью, что герцог так торжественно и церемонно обставил свой визит к ней.
Роухэмптон ни разу не поднял головы вверх, но Корнелия испуганно отпрянула в глубь комнаты, смутившись, что герцог может ее заподозрить в подглядывании за ним.
Когда экипаж скрылся из виду, девушку охватило безумное желание увидеть герцога вновь.
Как могла она оказаться такой тупой идиоткой, чтобы стоять, проглотив язык, все то время, что он провел с ней! Корнелия была готова разреветься от досады на себя, но поздно, слишком поздно что-либо поправить. Лошади уносили герцога прочь.
– Я люблю его, – сказала Корнелия вслух и сама поразилась тому, как глубоко и страстно звучит ее голос.
Она видела его всего два раза в жизни. Должно быть, это любовь с первого взгляда. Любопытно, заметил ли ее герцог впервые в окне кареты на Гросвенор-стрит? Неожиданный холодок пробежал по телу Корнелии. Если он не обратил внимания на нее тогда, выходит, в первый раз он увидел ее прошлой ночью, на балу…
В голове Корнелии вспыхнула мимолетная картина: герцог с раздраженным лицом и ее тетя Лили стоят в стороне за колонной и ссорятся.
Почему… и из-за чего?
Корнелия решительно тряхнула головой, отгоняя одолевающие ее сомнения и страхи. Она любит его. Он сделал ей предложение. Чего же ей еще осталось желать?
– Он любит меня! – Корнелия почти выкрикнула эти слова в пустоту гостиной, но они, казалось, затерялись, заглушенные душным экзотическим запахом гвоздик. Любимые цветы тети Лили!
Корнелия ощутила необъяснимую уверенность в том, что тетя была здесь, в этой комнате, – подсматривала и подслушивала!
Глава 5
Корнелия не помнила, как она провела остаток дня. Каждый ее натянутый нерв трепетал в ожидании возвращения герцога Роухэмптона.
Она снова увидит его! И тогда скажет все то, что не смогла сказать раньше, смущаясь и теряя дар речи в его присутствии. Но сегодня она наберется смелости и заговорит с ним, расскажет о себе и о своей жизни в Ирландии, расспросит его о нем самом, его привычках и занятиях.
Она так много хотела знать о герцоге! Корнелия чувствовала, что все, что она узнает о нем, понравится ей, будет ценно и дорого для нее.
– Я люблю, – Корнелия твердила эти слова сотни раз, испытывая желание смеяться и плакать одновременно. – Люблю!
Слова звучали для нее заклинанием. Корнелии нечасто приходилось сталкиваться с любовью в своей жизни. Она действительно обожала своих родителей, но они были слишком поглощены друг другом, и, когда Корнелия выросла, она поняла, что по-настоящему счастливы они бывали, лишь когда оставались вдвоем. Кроме родителей, у нее были лошади, собаки, Джимми и весь Росарилл. Но это была другая любовь, не имевшая ничего общего с тем, что так горячило ее кровь и заставляло сердце бешено стучать.
На ум Корнелии пришла беседа, которую она случайно подслушала много лет тому назад и смысла ее тогда не поняла. Ее родители сидели, отдыхая, в креслах снаружи дома перед окном гостиной на солнцепеке, не подозревая о том, что их дочь находится рядом, за их спинами, скорчившись с книгой на подоконнике.
– Корнелия выросла, – начала беседу мать. – Она уже больше не ребенок.
– Думаю, что, когда она выйдет из подросткового периода, получится хорошенькая девушка, – заметил отец.
– Я не знаю насчет внешности, – с сомнением сказала мать, – но точно знаю, что она будет чересчур эмоциональной. Она все принимает слишком близко к сердцу. Можно даже сказать, слишком страстно.
Бертрам Бедлингтон рассмеялся:
– Могу тебе подсказать, откуда это в ней…
Тебя и впрямь что-то тревожит?
– Я беспокоюсь о самой Корнелии, – ответила его жена. – Она будет страдать из-за своего темперамента.
– А кто в жизни не страдает? Зато жизнь ее будет яркой и интересной, – отозвался Бертрам. – Это испанская кровь в семействе Бедлингтонов заговорила в ней через несколько поколений.
– Это-то и пугает меня! – неожиданно воскликнула Эдин Бедлингтон. – Что ждет ее в жизни? Особенно здесь, в деревне?
– Не волнуйся так, – успокаивающе произнес ее муж.
