– Пожар! Пожар на корабле!
Огонь, охвативший судно противника, быстро распространялся.
Дерево старых кораблей обычно высушено временем – не прошло и минуты, как французский корабль превратился в огромный факел.
Конрад видел, как матросы, пытаясь спастись, бросаются за борт; он понимал, что многие из них оказались в ловушке трюма, из которой не было спасения.
Когда спасенных доставили на борт, выяснилось, что французский корабль возвращался на родину после трехгодичного плавания.
На его счету, несомненно, было множество потопленных английских судов; трюмы его были полны добычи, что и помешало французам спастись бегством.
Когда пленников отправили в трюм, капитан поинтересовался об их собственных потерях.
– Один из канониров убит, сэр, – доложил Диккен, – из-за взрыва пушки.
Конрад сжал губы. Это была беда всех кораблей, в особенности оснащенных новыми пушками.
– Один матрос сломал руку при откате орудия, еще двое были ранены осколками, когда несколько ядер попали в палубу.
– Кораблю нанесен ущерб?
– Небольшой, все можно починить и закрасить.
– Спасибо.
Только после этого Конрад вспомнил о Делоре, подумав, не испугалась ли она.
Он хотел было послать Диккена позаботиться о ней, но решил, что лучше пойти самому.
Начинало темнеть, порывистый ветер сменился проливным дождем.
Оставив вместо себя первого помощника, Конрад спустился вниз, к каюте, которую он сейчас занимал и куда отправил Делору – во время боя там было безопаснее, чем в капитанских апартаментах на верхней палубе.
Спускаясь по трапу, он столкнулся с Эбигейл.
– Все закончилось, сэр? – спросила она со спокойствием, достойным восхищения.
– Да, Эбигейл. С вашей хозяйкой все в порядке?
– Она очень хотела видеть вас. Я собираюсь приготовить ей чашечку чая.
Конрад улыбнулся – Эбигейл, как и большинство английских служанок, считала чашку чая панацеей при всех болезнях.
– Я уверен, нам всем сейчас не помешает чашка хорошего чая.
Он знал, что матросы в этот момент думают совсем не о чае, а о глотке рома – но об этом обязательно позаботится Диккен.
Он открыл дверь каюты, которая была погружена в полумрак – лампа оставалась не зажженной.
Здесь царила тишина, и Конрад даже подумал, что девушки тут нет. Однако этот же момент он услышал вскрик, и перед ним появилась Делора.
– Вы… вы в безопасности! Вас не ранило?
Она почти что выкрикнула это; неожиданно корабль сильно качнуло, и Конраду пришлось обнять девушку, чтобы не дать ей упасть.
Он ощутил дрожь ее тела, и понял, что страх ее прошел.
Их взгляды встретились.
Не осознавая происходящего, ни о чем ни думая, повинуясь импульсу, полностью парализовавшему его волю, Конрад нашел уста девушки своими губами.
Коснувшись ее рта он понял, что именно об этом он мечтал все время – о той нежности, сладости, трепете и невинности, каких он не встречал никогда в жизни.
Полностью потеряв контроль над собой, Конрад крепче обнял Делору и ощутил ее сладостное волнение, в котором, как в зеркале отражались и его собственные чувства.
Он целовал ее страстно, требовательно, и, в то же время, с благоговением, ибо Делора отличалась от всех остальных женщин, когда-либо принадлежащих ему.
И только усилившаяся качка вынудила его оторваться от ее губ и вернуть себе самообладание.
– Простите меня, – еле слышно прошептал он.
Его ужаснул собственный поступок, и сейчас он совершенно не понимал, что ему делать дальше.
– Я… я люблю вас.
Она тоже произнесла это шепотом, но капитан прекрасно расслышал слова.
– Я знаю… что полюбила вас… с первой встречи… с тех пор… как я поняла, что мои молитвы были услышаны… и Бог послал мне избавителя!
Сверхчеловеческим усилием воли Конрад отнял руки от Делоры, оставив ее держаться за ближайший стул, привинченный к полу.
