— А для чего вам такое оружие?
— Я пока не хотел бы это обсуждать. Мне надо знать, есть ли смысл продолжать…
Настала долгая пауза, нарушаемая лишь мерным клацаньем копыт по мостовой. Кучер взмахивал то и дело хлыстом, имитируя попытки побудить старушку-лошадь бежать порезвее. Свернули на авеню Мариньи и двинулись в обратном направлении к Елисейским полям.
— Обсудить, конечно, стоит, — произнес, наконец, Таверне. — Но следует обговорить прежде всего условия.
— Средства у нас есть.
— Дело весьма рискованное. Понадобятся большие расходы. Придется привлечь других людей.
— Мы готовы на все — и на риск, и на расходы. Насчет других людей — не знаю. Доверять нельзя никому — это мое убеждение.
— Нет, людям доверять можно, но только если им неизвестно, что и зачем они делают. Это я беру на себя.
— Сколько будет стоить оружие?
Собеседник профессора не ответил на прямой вопрос, он молча смотрел в окно, будто пересчитывая деревья вдоль тротуара. Потом сам спросил:
— А другой путь вы не рассматривали?
— Что вы имеете в виду?
— Если у вас есть контакты в какой-нибудь дружественной стране, располагающей нужным производством, — в Пакистане, допустим, или в Ливии, — то вам проще купить сырье и попросить своих друзей изготовить бомбы. Сегодня существует только одна проблема — обогащение урановой руды. С тех пор как известна технология производства, они практически доступны всем.
— Я бы предпочел купить бомбы.
Таверне будто пропустил эти слова мимо ушей и продолжал:
— Тут, заметьте, любопытная дилемма. Купить обогащенный уран довольно трудно, но путь этот предпочтительнее. Какие правила ни вводи, а сырье все равно тащат. Сами посудите: сто килограммов исчезло в 1966 году на заводе в Пенсильвании и еще одиннадцать килограммов — на другом заводе в тех же краях несколько лет спустя. В сентябре 73-го в Дунрее кто-то украл несколько слитков плутония — это в Англии. Есть и поинтереснее данные: в одном только Оук-Ридже за тридцать семь лет существования этого завода недосчитались восьмисот килограммов обогащенного урана — они сами опубликовали эту цифру в 1982 году.
Он сделал паузу, чтобы посмотреть, какое впечатление произвела его речь на собеседника.
— Восемьсот кило, а? Хватило бы на восемьдесят пять бомб. А вам и нужна-то всего одна!
— Не одна, а две.
— Ладно, две. Не в этом дело — главное, что вам следует знать, — это то, что имеется рынок, где — не без труда, естественно, — можно приобрести обогащенный уран или плутоний. Дорого! Да, очень и очень дорого — но возможно. И риск при этом много меньше, чем при покупке готовых изделий. Купить две бомбы, полностью готовые к использованию, как вы настаиваете… Рискованное это дело, знаете ли. А за риск приходится платить.
— Этот ваш альтернативный путь исключается — нам нужна полная конспирация.
Молчание снова затянулось. Конный экипаж плыл в уличной толчее, медленно продвигаясь вниз по Елисейским полям.
— Мне необходимо быть в курсе относительно ваших целей, — твердо сказал Таверне.
— Я представляю антисионистское движение.
— Где именно?
— В разных местах. Оружие полагаем использовать на территории Израиля.
— Понятно… А можете вы предоставить гарантии, что вы именно тот, за кого себя выдаете, и что собираетесь использовать бомбу именно в Израиле, а не в Париже, скажем, с целью шантажа — ну хоть для захвата заложников?
— Все необходимые гарантии вы получите через майора Савари от Каддафи.
Наступило продолжительное молчание. Таверне не спеша достал свою трубку, потом — так же неторопливо — извлек из другого кармана кисет и принялся набивать трубку табаком, аккуратно утрамбовывая его. Когда он зажег ее, наконец, они были уже почти у цели.
— Сворачивай на Конкорд, — велел он кучеру, и тот в знак согласия взмахнул кнутом. Только теперь Таверне, повернувшись к профессору, взглянул ему в лицо.
— В том случае, если этот ливийский деятель подтвердит сказанное вами и если я, тщательно все обдумав, сочту наше дальнейшее сотрудничество возможным, мне понадобятся пять миллионов американских долларов — половина сразу должна быть положена на мой счет в швейцарский банк, остальное передадите мне после завершения дела.
— Нам бы хотелось получить бомбу не во Франции, это возможно?
— Смотря где.
— В Израиле, например?
— Вполне возможно. В Израиль я направляю морем кое-какие товары — разгрузку производит покупатель.
— Под каким флагом плавает судно?
— Под французским. Израильтяне принимают импортируемые из Франции товары, только если они доставлены французскими или их собственными судами.
— Вы полагаете, это надежно — французское судно? — приподнял бровь Ханиф.
— Его хозяин — мой человек.
— Но команда?
— Проблем не будет. Нам уже случалось доставлять весьма непростые грузы — с этим мы справимся.
Таверне в свое время разыскал в Марселе пароходную компанию, у которой шесть из восьми судов находились на ремонте, а долговые обязательства, выданные правлением компании, оказались в руках некоего Эмилио Лавацци — одного из главарей марсельского преступного мира. Естественно, компания не в состоянии была уплатить по векселям, и — что не менее естественно — как раз получила заманчивое предложение, сулившее избавление от всех бед. Некое общество — в конторе одного юриста на бульваре Насьональ значился адрес этого общества, однако напрасно было бы искать следы какой-либо его деятельности в области грузовых перевозок, равно как и в других — так вот, это странное общество пожелало купить у терпящей бедствие пароходной компании «Круа Вальмер» — транспортное судно общего типа водоизмещением в четыре тысячи тонн. Купленное судно вместе с командой немедленно поступило в распоряжение прежнего владельца с условием, что в течение ближайших двух лет будет перевозить грузы нового хозяина.
Выслушав то, что Таверне счел необходимым рассказать по этому поводу, Ханиф произнес, глядя прямо перед собой:
— Все это хорошо, но цена, которую вы назвали, ни с чем не сообразна. — И тем не менее…
— Миллион долларов в качестве аванса и миллион, когда заказ будет выполнен.
Таверне покачал головой:
— Мы просто время зря теряем. Лучше вам обратиться к кому-нибудь другому.
Жесткий тон этих слов не вязался с нерешительным видом собеседника, однако Ханиф вынужден был принять их всерьез:
— Во всяком случае, на какой бы сумме мы ни сошлись в конце концов, аванс неоправданно велик. Вдруг вы возьмете эти деньги да и скроетесь?
— Вполне возможно. Пусть Савари подтвердит или опровергнет ваши опасения, а уж потом решайте.
— Как я могу подтвердить вам сразу такую огромную сумму? — стоял на своем Ханиф. — Допустим, я получу касательно вас самые лучшие рекомендации — но мало ли что может произойти? Нервный срыв или несчастье какое-нибудь — вы просто не сможете выполнить наш заказ. Что тогда?
— Во-первых, дав обещание, я его держу, — можете справиться у Савари. Во-вторых, нервный срыв
