— Поворачивайте сюда, сэр, — сказала она, указав мне направо.
Мы направлялись к дому Джули Бонем, поскольку теперь уже не оставалось сомнений в том, что именно она и была той обезглавленной девушкой. Как только доктор Ричардс пришел к такому выводу, Ребекка сообщила мне об этом, и я решил немедленно ехать в Колчестер, хотя дело шло к вечеру.
Город находится не очень далеко от Лондона, но путешествие показалось мне бесконечным, потому что мне так и не удалось выжать из Ребекки ни словечка. Она все время старалась сидеть как можно дальше от меня и пристально вглядывалась в дорогу.
Мы легко нашли дом Джули Бонем. Дверь открыла ее мать, и нам сразу стало ясно, что она и не подозревает о жестокой кончине дочери. Она пригласила нас в гостиную и любезно предложила выпить по чашечке чаю. Услышав отказ, госпожа Бонем села напротив нас с недоуменной улыбкой на лице, как будто ждала разговора о неуплаченном штрафе или о чем-то в этом духе.
Мой вопрос о том, где находится ее дочь, застал ее врасплох.
— Во Франции, — ответила она нерешительно. — Что-нибудь случилось?
Я проигнорировал ее вопрос.
— Она в отпуске?
— Боже, нет! — воскликнула госпожа Бонем. — Джули работает за границей.
— Где?
— В Савойе. Я не помню точно название места, но у меня есть ее адрес в записной книжке, на кухне.
Госпожа Бонем встала и вышла из комнаты, а вернувшись, протянула мне открытый блокнот.
— Вот, — проговорила она, взглянув на меня с беспокойством. — А почему вы ищете Джули? У нее неприятности?
В записной книжке значилось: «Шато-Вер, Экс-ле-Бен, Савойя, Франция».
— Кем работает ваша дочь?
— Горничной.
Я указал на адрес в записной книжке:
— Это гостиница?
Бонем покачала головой.
— Вы объясните мне, что происходит? — сказала она, опускаясь в кресло.
Оттягивать дальше было невозможно, и я приступил к самому неприятному в моей профессии — обязанности сообщать родственникам, что их близкий человек убит.
Госпожа Бонем очень плохо приняла эту новость. Она чуть не упала в обморок, и если бы не Ребекка, я оказался бы в очень затруднительном положении. Женщины, пребывающие в отчаянии и заливающиеся слезами, не моя специальность. Они вводят меня в ступор. Я никогда не знаю, как в таких случаях себя вести, и в конце концов обязательно поступаю самым неподходящим образом.
Зато Ребекке тактичности было не занимать. Ей всегда удавалось говорить и делать правильные вещи, даже в самых тяжелых обстоятельствах, и родственники погибших очень это ценили. Такая чуткость напарницы возбуждала мое неизменное любопытство — выходит, она вовсе не бездушное существо, каким я себе ее представлял. Но эта же ее черта меня сильно раздражала. Ребекка такая бездушная только со мной.
В общем, в промежутках между слезами и обмороками нам была рассказана история Джули Бонем. Девушка была единственным ребенком. Ее отец, ветеринар, умер несколькими годами раньше, внезапно, оставив семью в плачевном финансовом положении. Заработка госпожи Бонем, бухгалтера в небольшой торговой фирме, обеим женщинам едва хватало на то, чтобы не умереть с голоду. И вот Джули бросила лицей и стала учиться гостиничному делу. Получив специальность, она устроилась в Лондоне в агентство, поставлявшее обслуживающий персонал всяким важным лицам. Она работала во многих домах, пока полгода назад не получила место за границей, у Люка Шару — французского писателя, жившего в замке на берегу живописного озера в Савойе.
— Когда вы в последний раз разговаривали с дочерью? — спросил я, как только женщина немного пришла в себя.
— Неделю назад. Она сама мне звонила.
— С сотового телефона?
— Джули была убежденной защитницей окружающей среды. Считала, что электромагнитные поля вредны для здоровья. Поэтому она так и не купила себе сотовый. Она обычно звонила с работы, но в последний раз — из автомата, потому что поехала с поручением в деревню. Она хорошо себя чувствовала. Мы поговорили обо всем понемногу. Мне кажется, у нее не было никаких проблем, — заключила она, вытирая глаза.
Почему же Люк Шару не заявил об исчезновении Джули? Если, конечно, он вообще был в курсе, ведь девушка могла уехать далеко от своего рабочего места, например, в отпуск, а уж потом пропасть.
Я изложил свою теорию госпоже Бонем.
— Я ничего об этом не знаю. Но если бы Джули собиралась взять отпуск, то, уверена, она сказала бы мне. А вы говорили с Яном? Может, он что-то знает.
Я посмотрел на нее с удивлением:
— Кто такой Ян?
— Ее молодой человек.
Женщина рассказала нам, что он живет в Лондоне. Он, как и Джули, работал в агентстве «Симпсонз».
— Давно они встречались?
— Примерно год. У них была такая любовь! Он работал в пригороде Лондона, но, как только выдавались свободные выходные, тут же мчался к Джули.
Интересно, сколько же должен зарабатывать официант, пусть даже на службе у важной персоны, чтобы то и дело мотаться во Францию?
— А почему ваша дочь делала операцию на носу?
Госпожа Бонем нахмурилась:
— Для меня это тоже был сюрприз. У Джули никогда не было комплексов по поводу носа. Да, он был с небольшой горбинкой, но это ее совсем не портило. Когда она прошлым летом рассказала мне об операции, я огорчилась, но отговорить ее мне не удалось. Именно после операции она получила работу во Франции.
— Доктор Кэри — один из лучших хирургов в Лондоне. И один из самых дорогих. Как Джули смогла расплатиться за операцию?
Женщина колебалась.
— Я тоже спрашивала себя об этом. Но дочь сказала мне, чтобы я не беспокоилась. Кто-то одолжил ей денег.
— Кто?
— Она не захотела рассказывать об этом.
— Может быть, ее парень? — предположил я. — Или какая-нибудь подруга?
Госпожа Бонем покачала головой:
— Понятия не имею. Джули никогда не рассказывала мне о своих друзьях.
Она собралась было что-то добавить, но осеклась.
Я попросил ее продолжать.
— Джули была помешана на Интернете. Думаю, таким образом она познакомилась со многими людьми.
— А какой у нее был компьютер? — спросила Ребекка.
Она редко подавала голос во время допросов, предпочитала, чтобы вопросы задавал я. Но если речь заходила о компьютерах, мне приходилось посторониться. Экспертом по информационным технологиям в отделе расследований был мой сержант.
— Ноутбук, — ответила госпожа Бонем.
— А марка и модель?
— К сожалению, я не знаю.
