толпу и распахнул перед ней ворота. Там было человек пятьдесят. И тогда я понял, что это не туристы, а адепты секты, которым предстоит воплотить «Сад земных наслаждений».
Не прошло и пяти минут, как приехал еще один автобус. Сцена повторилась: дворецкий открыл ворота, и люди в мгновение ока скрылись в Сессноке. Теперь в замке находились около ста человек.
Ребекка включила камеру, выходя из своей комнаты. В дверях она столкнулась с Тусом.
— Доброе утро, Ребекка, — поздоровался он, широко улыбаясь. — Я хотел узнать, проснулась ли ты.
— Я умираю от голода, — ответила она. — Позавтракаем вместе?
— Конечно.
Они спустились этажом ниже, и Тус отвел ее на веранду, где был накрыт стол. Официант обслужил их и ушел. Ребекка ела с удовольствием, и казалось, снова забыла о своей мании чистоты.
Тус лишь выпил черного кофе без сахара.
— Итак, — проговорил он, сделав несколько глотков. — Сегодня тебе предстоит привыкнуть к этому месту. Можешь делать все, что пожелаешь. Если хочешь прогуляться по дому и саду, я с удовольствием тебе все покажу.
— Да, это было бы здорово. Однако я думала, мы сразу же примемся за работу.
Тус рассмеялся.
— Ты так говоришь, будто это прямо какие-то каторжные работы. Поверь, тебя ждут мгновения величайшего удовольствия.
Не сомневаюсь, подумал я, вспоминая колоссальную оргию на картине «Сад земных наслаждений».
Ребекка тоже хихикнула.
— Я имела в виду другое: мне казалось, нужно обговорить, что мне предстоит делать.
— Это будет очень легко. Нет необходимости в длительной подготовке. Вот увидишь, когда придет время, ты отлично со всем справишься.
— Я встречусь сегодня с Тау?
— Не думаю. Он очень занят.
— Но когда же?
— Потерпи. А сейчас пойдем, я покажу тебе сад.
Тем временем автобусы продолжали прибывать. Их оказалось десять, и оттуда высадились более пятисот человек.
Я взял фотографию картины Босха. На глазок там как раз было около пятисот персонажей.
— Надо их пересчитать, — сказал я Николзу, и на его лице изобразился ужас. — Я начну снизу, — продолжал я. — А ты посчитай тех, что скачут вокруг пруда.
Задача оказалась сложнее, чем я думал. Многие фигуры были такими маленькими, что потребовалась бы лупа, чтобы их разглядеть, другие выглядели размытыми, третьи скрывались за другими телами.
— Ну хватит! — выпалил я, в очередной раз сбившись. — Никогда мы их не пересчитаем. Да, в конце концов, какая разница?
Николза упрашивать не пришлось. Он отложил фотографию и снова принялся наблюдать за воротами замка. В это время позвонили агенты, следившие за Шару, и сообщили нам, что писатель выехал из гостиницы и движется обратно, в направлении Эра. Я ничего не понимал. Сначала он приехал в Сесснок, потом — в Калзин. Зачем ему эта странная экскурсия по замкам?
Ребекка и Тус после пресловутой прогулки по саду расстались. Она вернулась в свою комнату, и я позвонил ей.
— Хорошо провели время, сержант? — Я не скупился на саркастические замечания.
Она промолчала.
— Пока вы бродили по саду, прибыла вся шайка. Ваше уединение с Тусом нарушено. В замке сейчас больше пятисот человек. Не теряйте времени, займитесь ими. Я хочу узнать, кто они и откуда…
— В дверь стучат, — внезапно прервала меня Ребекка.
— Включите камеру, — сказал я, прежде чем закончить разговор.
Когда она открыла дверь, на мониторе возникло ненавистное улыбчивое лицо Туса.
— Надеюсь, ты не слишком устала от прогулки, Ребекка, — произнес он, — потому что время пришло.
— Время? — глупо повторила она.
— Да, тот момент, которого ты так ждала. Мы вот-вот дадим жизнь нашей картине, «Саду земных наслаждений». Как ты уже, наверное, поняла, тебе предстоит исполнить роль девушки, заключенной в стеклянном шаре. Приготовься. Разденься и накинь вот этот халат. — Тус протянул ей балахон из белого шелка. — Я вернусь через час.
Он ушел, и Ребекка сразу же связалась со мной по телефону.
— Вы слышали, инспектор? — В голосе ее звучало беспокойство.
Я разом забыл о досаде, которую Ребекка у меня в последнее время вызывала. Может, еще и потому, что она назвала меня инспектором, теперь мне совсем не хотелось посылать своего сержанта на верную гибель. Тревожная мысль билась в моем сознании: а что, если Джули Бонем тоже в последнюю минуту отказалась лезть голой в этот шар? В итоге мы нашли только ее голову.
— Послушайте, сержант Уэнстон, вы не обязаны туда идти. Если вам не хочется, мы найдем способ побыстрее вытащить вас.
— Нет, я хочу пойти. Только не ожидала, что все случится так быстро. Он застал меня врасплох.
— Боюсь, именно этого они и хотели.
— Я жалею только о том, что мне не удалось найти доказательств пребывания здесь Бонем.
— Не время думать об этом. Скажите лучше, вы действительно уверены, что не хотите сбежать оттуда?
— Да, инспектор. Мы подошли совсем близко к разгадке, и я не собираюсь отступать.
— Хорошо. Тогда готовьтесь.
Николз сказал, что снова звонили агенты, следившие за Шару. Писатель проехал Эр и, кажется, возвращался в Галстон.
— Есть известия о его жене?
— Пока нет, инспектор.
Я выругался про себя. Куда же, черт возьми, запропастилась Лора Кисс? Не могла же она просто раствориться в воздухе!
— Пусть продолжают поиски. Мы должны найти ее любой ценой.
Тут снова зазвонил мой сотовый. Я подумал, что это Ребекка, и сказал:
— Итак, сержант, вы готовы?
— Сержант? — взвизгнула Бренда и тут же осыпала меня горькими упреками за то, что я так бессовестно пропал.
20
Мне была видна только спина Туса: он куда-то вел Ребекку по длинному темному коридору. Он пришел за ней, как и обещал, и теперь сопровождал ее на съемочную площадку, как он в шутку назвал место, где будет поставлена живая картина.
Ребекка попыталась выяснить, что ее ожидает, но Тус взял ее руки в свои, поднес их к губам и сказал, что она прекрасна и что все пройдет очень хорошо, если она будет выполнять его указания.
А если нет? Я не мог отогнать воспоминание о голове Джули Бонем, проглоченной треской.
Коридор внезапно кончился, и мы увидели огромную оранжерею, заполненную молодыми нагими телами.
Признаюсь, я раскрыл рот при виде этой толпы мужчин и женщин, белых и черных, которые спокойно,
