– Знакомые его сообщили. Он приехал домой поздно вечером в воскресенье, поставил джип на стоянку и стал подниматься наверх. Его ждали два человека…
– Может, просто хулиганы?
– У него ничего не взяли – ни ключи от джипа, ни деньги, ни дорогой перстень… Просто прострелили плечо.
– И что ты думаешь, кто это мог быть?
– Не знаю… Завтра пойду к нему в больницу… Судя по почерку, это не братва.
– Думаешь, это органы? А какой в этом смысл? Мотивировка?
– Погоди, завтра навещу его… может, что узнаю.
Наутро Виктор поехал в больницу к Саше, а вечером, вернувшись на дачу, положил передо мной на столик газету «Коммерсантъ». Там в разделе происшествий я увидела большую фотографию забинтованного Александра и подробную статью о том, что он, помощник мафиозного адвоката, ранен в подъезде собственного дома.
Дальше несколько строчек касались моего мужа: он – адвокат и патрон раненого помощника, но в настоящее время находится в длительном отпуске, исчез в неизвестном направлении.
– Ну как тебе все это? – спросил муж.
– Нормально.
– Я уже давно вовсю работаю, а кому-то нужно представить, будто я исчез, будучи в длительном отпуске!
– Думаешь, что это специально?
– Могли, конечно, и перепутать. Журналистам, когда позвонили, кто-то по ошибке мог сказать, что я в отпуске. Тем более что на основной работе я бываю редко. Но могли сделать и специально.
– Специально для кого?
– А черт его знает!
– Тебе что-то удалось выяснить у Саши?
Муж покачал головой.
– Его состояние удручающее. Просто плакать хочется.
– Вы установили, кто это был – братва или органы?
– Саша больше склоняется ко второму.
– Но за что?!
Прошло еще несколько дней. Сашу перевели в госпиталь МВД, где он находится под охраной. Значит, есть опасность для жизни? Но почему именно госпиталь МВД?
Вскоре, несмотря на тяжелое состояние Саши, он был допрошен следователем из прокуратуры. Когда муж навестил Сашу в очередной раз, он узнал, что речь идет о том злополучном побеге.
В тот же вечер пришла повестка моему мужу: явиться к следователю Сергееву в Управление по борьбе с организованной преступностью.
– Ну все, – сказал муж, – теперь они за меня возьмутся! Значит, до сих пор прощупывали мои связи и контакты. Теперь, видимо, займутся мной вплотную и серьезно.
– А в чем тебя могут обвинить?
– Не знаю… Надо как-то подстраховаться.
И муж опять поехал в Коллегию адвокатов – советоваться. Мнения опять разделились. Одни коллеги были категорически против его явки к следователю, так как он официальный защитник и не может быть допрошен по этому делу. Другие же, наоборот, рекомендовали явиться. Чего, собственно, ему прятаться? Так и решили.
Однако мужу позвонил какой-то знакомый и попросил о срочной и необходимой встрече. Из этого разговора я поняла, что позвонивший скорее всего работает в правоохранительных органах. Вероятно, у мужа есть некий источник, от которого время от времени поступает важная информация. Муж сел в машину и, хотя было уже за полночь, поехал в сторону Москвы.
Вернулся он около двух часов ночи, но я не спала, ждала его.
– Ну, что он тебе сказал?
– Предупредил: возможно, будет перекрестный допрос, меня могут задержать…
– Тебя задержать?!
– Ну, видишь ли, у них сейчас активизация разработки…
На следующий день по телевидению выступил замминистра внутренних дел и заявил, что в ближайшее время опасный преступник, совершивший в июне дерзкий побег из-под стражи, будет вновь арестован и все те, кто помогал беглецу, также сядут на скамью подсудимых. Это была не скрытая, а явная угроза моему мужу.
Целый день Виктор был мрачнее тучи, на работу не поехал, сидел на даче и о чем-то думал. Ближе к вечеру я поинтересовалась:
– Что ты собираешься делать?
– По поводу чего?
– По поводу предстоящего допроса.
– А что тут делать? Надо идти, – сказал Виктор.
– Но тебя ведь могут задержать, арестовать!
– В принципе, у них никаких оснований для этого нет. Хотя черт его знает, что они там накопали… или что могут мне подкинуть…
Мне не верилось, что могут это сделать в отношении мужа.
– Тебе надо как-то подстраховаться, – сказала я.
– Да, я тоже об этом думал. Единственный вариант – подключить журналистов.
В тот же вечер Виктор обзвонил несколько газет и редакций теленовостей: мол, вот он я, основной адвокат беглого авторитета, якобы нахожусь в отпуске, а меня вызывают на допрос…
Как ни странно, заявление Виктора вызвало безумный ажиотаж. Телевидение и многие газеты возжелали взять у него интервью. Однако Виктор поступил хитро – назначил всем встречу у входа в здание Управления по борьбе с организованной преступностью в то время, когда он должен прибыть на допрос.
– Ну что, – сказал он, – в моем распоряжении около двух часов. Давай на всякий случай попрощаемся!
Я видела, как он одет. Вместо костюма с галстуком на нем простая водолазка с пиджаком, сверху он набросил куртку. Оделся он, как будто собирается в тюрьму.
– Ты что, уже в тюрьму собрался?
– Все может быть. Им же стрелочник нужен. Конечно, я буду стоять до последнего патрона. – Он улыбнулся и обнял меня. – Если что – держись. И вот что… – Он протянул мне листок.
– Что это?
– Есть один адвокат, позвонишь ему, если меня задержат. Впрочем, мне в коллегии выделили двух адвокатов, они тоже будут ждать меня у Управления по борьбе с организованной преступностью. А этому человеку обязательно позвони и сообщи. Он обязан мне помочь. Но звони только в том случае, если меня задержат.
Записка была тщательно запечатана. Видимо, муж не хотел, чтобы я раньше времени узнала о человеке, к которому он намерен обратиться.
Еще раз попрощавшись со мной, он сел в машину и уехал.
Я почувствовала, что бросила его в трудную минуту. Неужели его могут взять под арест?
Адвокат
Зная, где находится Управление по борьбе с организованной преступностью, я поехал по направлению к центру города на Шаболовку. Остановив машину недалеко от управления, я стал наблюдать за происходящим.
Я увидел, как у входа в РУБОП стояли несколько тележурналистов из нескольких телекомпаний и множество журналистов из газет, которых я пригласил накануне. Я заметил, как оперативники, выходящие из здания и входящие внутрь, смотрели на все это с нескрываемым раздражением. Но это была моя страховка. Я решительно подошел к журналистам. Мое интервью было коротким. Я сказал о своей
